Волга. История главной реки России

Советское государство с большим подозрением относилось к интеллектуалам в поволжских городах. Было арестовано более 40 преподавателей Казанского университета; 10 из них были расстреляны, 16 умерли в лагерях. Доносы, нередко поступавшие от студентов университета, приобретали все более сюрреалистичный характер. Брали все больше писателей и ученых. Биолог профессор Слепков был арестован, потому что якобы заявил на лекции, что «ленинизм устарел» и что «невозможно использовать социологию в биологии». В 1937 году его расстреляли. На других профессоров доносили за троцкизм, «антипартийное понимание истории» и «клевету на Сталина». Арестованы были сотрудники татарского издательства, после чего прекратились независимые публикации[940]. Худшим периодом были 1937–1938 годы, когда по всей Татарской Автономной Советской Социалистической Республике (АССР) было арестовано более 11 тысяч человек, включая 5000 предполагаемых кулаков. Брали всех: журналистов, советских служащих, директоров предприятий, режиссера татарского театра. Расстреляно было свыше 3000 человек[941].

Под угрозой оказались и другие интеллектуалы из числа нерусских народов. В Марийской АССР в ноябре 1937 года расстреляли 26 марийских писателей и интеллектуалов[942]. Чувашский поэт Илле Тахти[943] избежал лагерей, но, согласно антологии чувашской поэзии, подвергся «жестоким литературным преследованиям». Его боль отразилась в стихах из его «Хвалебной песни чувашским поэтам» (1925), и разделить ее могут многие:

Чем быть чувашским поэтом,
Лучше быть гниющим бревном,
Сухим пнем срубленного дерева,
Который ветром занесло в болото;
Лучше упасть на землю
И унестись по течению,
Плыть вниз по волнам Волги,
Качаясь и носясь,
А потом снова возродиться
На краю мира[944]

.

Художники – русские и нерусские – были не в лучшем положении, чем писатели. Волжский немец Яков Вебер испытал значительное влияние Репина в изображении страданий простых людей, включая знаменитых «Бурлаков на Волге» (см. главу 11). В 1920-е и 1930-е годы он написал серию волжских пейзажей, где изображал в том числе и промышленную и торговую деятельность советских городов в стиле соцреализма. «Вечерняя смена», написанная в 1932 году, изображает рабочих, заканчивающих смену и жадно читающих свежие советские газеты… В 1937 году он был репрессирован[945].

В этом ирреальном мире любого могли арестовать, а любой с иностранным именем становился подозреваемым. Борис Гофман, выходец из поволжских немцев-колонистов, работал учителем в Твери (в 1931 году переименованной в Калинин). В 1938 году он был расстрелян как «враг народа», а в 1956 году реабилитирован[946]. В Калининской области с середины XVII века проживали этнические карелы, которые тоже были признаны потенциально нелояльными Советскому государству. В 1930-е годы было арестовано значительное количество советских служащих карельского происхождения – все происходило примерно так же, как и с русскими служащими из Симбирска, о которых шла речь ранее. Вячеслав Домбровский в 1920-е годы занимал руководящие должности в Карельской Автономной Республике; затем его перевели на правительственный пост в Курск, но в 1936 году он вернулся в Калинин и возглавил местное управление НКВД. В сентябре 1937 года его арестовали и расстреляли, а в 1956 году реабилитировали. Петр Рябов в 1920-е годы занимал в Тверской области должности в области, как мы сказали бы сейчас, связей с общественностью (а на языке того времени – занимался «агитацией и пропагандой»). В 1934 году он был первым секретарем райкома в Вышнем Волочке (тоже в Калининской области), а в июне 1937 года стал первым секретарем Калининского областного комитета компартии. В марте 1938 года он был арестован, в 1940 году осужден и предположительно расстрелян. В 1938 году около 140 карелов были арестованы за членство в карельской организации, якобы вступившей в сговор с Финляндией против СССР, и осуждены как «изменники родины и враги народа»[947].