Волга. История главной реки России

Волга вместе с притоками была ключевой торговой артерией России: подсчитано, что в XIX веке по Волге совершалась треть всей речной торговли империи, а в 1895 году по Волге ходило более половины всех российских пароходов – 1329 из 2539 (а также 3549 барж)[622]. Река стимулировала и торговлю в городах, стоящих на ее берегах. В этой главе мы рассмотрим особенности и значение этой торговли, способы ее ведения, то, насколько изменили речную торговлю новые технологии и железные дороги, и поговорим о людях, которые на реке работали.

* * *

«В одном Волгу можно считать самой удивительной рекой в мире: она судоходна от самого истока до устья», – восхищался английский армейский офицер, путешествовавший по России в 1880-е годы[623]. И действительно, навигация невозможна только на протяжении первых 80 километров от истока Волги по Валдайской возвышенности; кроме того, на реке очень мало стремнин, притом все расположены в верхнем течении. От Ржева и Старицы на Верхней Волге река уже судоходна; в Твери же, где в Волгу впадает Тверца, образуется уже широкая водная магистраль.

Это не значит, впрочем, что судоходство по Волге было и остается простым делом: «Из всех судоходных рек Европы, возможно, самой трудной и коварной можно считать навигацию по Волге», – отмечал в 1852 году Лоуренс Олифант[624]. Большую часть года река скрыта льдом. Она открывается для навигации в конце марта или начале апреля и закрывается в конце октября или начале ноября. Если зима особенно сурова, то лед тает медленнее или встает быстрее, что затрудняет планирование дел судовладельцам. Весной возможны серьезные наводнения: вода поднимается на 10–15 метров. В конце XVIII века Петр Симон Паллас предпринял научную экспедицию по Волге и отметил, что в 1772, 1773 и 1798 годах происходили наводнения: вода поднималась в высоту до 12 метров[625]. Джон Перри, нанятый Петром I исследовать возможность строительства канала между Волгой и Доном, свидетельствовал, что наводнения в Астрахани «в последней части апреля несутся с великой быстротой в продолжение двух месяцев». Он подсчитал: «Основываясь на всех этих соображениях, я пришел к тому заключению, что одна Волга в течение целого года изливает более чем 445 522 тонны в минуту. Но, кроме Волги, еще многие другие реки со всех сторон впадают в Каспийское море, протекая такое же большое пространство, как и эта река; и, по скромному моему соображению, я рассчитываю, что сложность всех этих вод должна составить в итоге количество почти втрое больше того, которое изливается рекою Волгою, т. е., 1 336 566 тонн в минуту»[626].

В некоторых местах Волга образует озера, в которых могут действовать собственные погодные системы – с сильными ветрами и жестокими бурями, которые даже сейчас оказывают влияние на судоходство.

Однако основной проблемой для навигации была не глубина и ширина реки, а мели, особенно в июле, когда уровень воды падал чуть ли не до метра. Адам Олеарий в 1630-е годы плыл по Волге, и его корабль сел на мель к югу от Чебоксар на правом берегу Волги. Он отмечал:

«Около этого места Волга на протяжении нескольких миль везде мелка, так что мы едва перешли через мели. Поэтому в течение этого и следующих дней у нас с переходом (при помощи заноса якоря и наматывания якорного каната) было очень много трудов и хлопот, и в течение десятого числа того же месяца мы подвинулись вперед всего на полмили. На корабле только и раздавалось: “Тяни! Греби! Назад!”»[627]

В низкой воде таилось множество банок и отмелей (как видимых, так и скрытых для глаза). Между Рыбинском и Саратовом насчитывалось около 35 мелей.

Роль штурманов (подробнее о них ниже) в успехе поездки была невероятно велика, но даже самые опытные штурманы порой не могли уследить за движением песчаных отмелей, так что баржи все равно на них часто попадали. Баржи часто двигались при помощи так называемого верпования, когда более мелкое судно бросало якорь[628] в отдалении вверх по течению. После этого баржу вытягивали канатами к этому якорю – либо с помощью бурлаков на берегу, либо лебедкой; якоря часто путались в водорослях и прибрежной растительности. Олеарию как раз не повезло: их якорь застрял. Даже сегодня низкая вода препятствует судоходству, несмотря на значительные изменения, вызванные строительством плотин и шлюзов в XX веке.