Волгари в боях за Сталинград

Боевая обстановка на переправах еще больше сдружила членов экипажа. Много лет плавали вместе на одном судне эти люди, но только теперь, в эти суровые дни, когда на каждом шагу подстерегала смерть, до конца раскрылись душевые качества каждого из них. Кто раньше мог предполагать, что матрос Мария Ягупова, эта небольшого роста с застенчивым взглядом девушка, добровольно взвалит на свои плечи все тяготы фронтовой жизни, что она проявит такую высокую стойкость?!

Как-то в один из воздушных налетов, когда «Абхазец» выводил из опасной зоны груженую баржу, осколком бомбы Ягупову ранило. Лицо девушки залилось кровью. Она бессильно опустилась на палубу, потеряла сознание. Но едва Марию взяли на руки, чтобы снести на берег, она очнулась и попросила:

— Оставьте меня тут, на судне.

Ее все же отправили домой. Через две недели девушка с повязкой на голове пришла к капитану.

— Возьмите меня на «Абхазец».

Марию пробовали отговорить, но из этого ничего не вышло. Вместе с командой она отправилась в очередной рейс. Ее еще раз ранило осколком бомбы, в руку, но девушка не сошла на берег…

^{В дни сталинградского сражения отличился экипаж баркаса «Абхазец», которым руководил капитан Анатолий Николаевич Хлынин — один из опытных судоводителей волжского флота.}

Сентябрьским утром начальник переправы Язиев вызвал Хлынина.

— Важный груз есть. Подготовьтесь, вечером повезете, — приказал Язиев.

— А почему не сейчас? Баркас готов, — заметил Анатолий Николаевич.

— Сейчас нельзя, рискованно — груз опасный.

— На войне не рисковать нельзя. А за доставку груза отвечаю головой. Сами понимаете, с баркаса никуда не денешься.

Начальник хорошо знал Хлынина. Имя смелого капитана уже было известно на переправах.

— Что ж, раз берешься сам — грузись! — сказал Язиев.

Через час-полтора баркас спешил к правому берегу.

На борту стояли ящики с бутылками, пересыпанные песком. Шли без баржи — она мешала бы судну маневрировать, да и слишком крупной мишенью была бы для фашистских летчиков.

«Абхазец» не успел дойти и до середины реки, как гитлеровцы открыли по нему ураганный огонь. Речники поставили дымовую завесу и, скрываясь за ней, лавируя между разрывами снарядов, приближались к берегу.

У рубки, вблизи ящиков с бутылками, задымилась доска. Поблизости никого не оказалось. Минута промедления — и судно могло взлететь на воздух. Капитан, оставив штурвал, бросился к ведру с песком. Засыпал загоревшуюся доску, вернулся к штурвалу. Человек большой выдержки, всегда спокойный, Анатолий Николаевич сейчас был таким, словно вел баркас в самый будничный рейс. А ведь рядом рвались снаряды, на баркасе были ящики с боеприпасами!

Так «Абхазец» доставил боеприпасы нашим бойцам. И вскоре на участке фронта, куда приставал баркас, задымились фашистские танки, подожженные горючей жидкостью.

…Стоял октябрь. Ночи были уже длинными и холодными. Над Волгой все чаще опускались туманы. Огонек, вспыхнувший ночью на реке, вызывал на себя град фашистских снарядов и пуль.

Было за полночь, когда Хлынин получил приказ отвести в город баржу с боеприпасами. Баржа стояла у берега и на фоне деревьев оставалась незамеченной с другого берега. Баркас медленно подходил к барже, и тут, как на зло, луна выползла из-за облаков. Этого оказалось достаточным для того, чтобы фашисты открыли по барже орудийный огонь. Два снаряда угодили в баржу. Пробоины были на уровне воды, и военные, сопровождавшие груз, не заметили их.

Баркас забуксировал баржу и повел к правому берегу. Тут-то, при движении, вода стала заливать баржу. Военные засуетились. Малоопытные в речном деле, они не сообразили сразу, что предпринять.

Хлынин услышал крики, доносившиеся с баржи. Он приказал дать задний ход, и когда баркас поравнялся с баржей, перемахнул на нее. Вода уже разлилась по всему судну. Капитан спустился в трюм и, ступив в холодную воду, начал искать пробоины. Вот они, две дыры. Но чем закрыть их? Кошмы нет ни на барже, ни на баркасе.

— Снимайте, братцы, шинели, иначе ко дну пойдем! — крикнул капитан военным.

В трюм одна за другой полетели шинели, телогрейка и даже полушубок. Действуя ломиком, Анатолий Николаевич крепко заткнул отверстия и, продрогший, с закоченевшими ногами, вернулся на палубу.

— Возьми, капитан, погрейся, — предложил один из военных, поднося Анатолию Николаевичу кружку со спиртом.

И тут раздался новый взрыв: снаряд угодил в палубу. Вспыхнул огонь. А на палубе сотни тонн снарядов, мин и зажигательной жидкости!

Некоторые из солдат, сопровождавших смертоносный груз, метнулись к борту, готовые в любой момент прыгнуть в воду. Другие же кинулись к ящикам с песком.

— Руби буксирный трос! — раздался повелительный голос Хлынина.

Солдаты с недоумением взглянули на капитана: «В своем ли он уме? Неужели оставить беззащитную баржу посреди Волги под обстрелом?»

— Руби трос! — гневно повторил капитан и бросился на помощь солдатам, которые таскали песок к месту пожара и тушили огонь.