Волк в капкане

— Это надолго, да? — грустно спросила Рене.

— Скорее всего. — Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Тихая, слегка испуганная, поглядывает на него с опаской. Он старался играть подонка, но у него получалось, как он думал, плохо — значит, не так уж и плохо, раз она уже смотрит на него так, будто боится, что он вот-вот начнет ее бить. Ну да, она уже по опыту знает, что побить могут. Он вдруг некстати вспомнил, что она ему рассказала тогда. Про того типа, который был у нее раньше. Когда он не смог уговорить ее на секс, он побил ее и изнасиловал.

Все свинство собственного поведения обрушилось на Отто, как ледяной душ. Черт, она же просто девчонка, бестолковая, наивная и беззащитная. После того, что с ней уже произошло, он теперь не может придумать ничего лучше, как начать ее планомерно гнобить. Он импульсивно прижал ее к себе, даже сказать ничего не смог, просто обнял и начал целовать. И почти сразу почувствовал, как напряжение отпускает ее, как она доверчиво и радостно отвечает ему… потом понял, что она плачет. Он не спросил, в чем дело — это и так было ясно. Он не мог извиняться, и понятия не имел, что ему делать дальше. Отто Ромингер умел уничтожить кого бы то ни было одним ядовитым, коротким замечанием. Но он пока что обратил на нее дай Бог десять процентов своей потенциальной боевой мощи. Что будет, если он начнет палить хотя бы вполсилы?

— Не реви, — грубовато сказал он. — Все, Рене, хватит. Мы тут надолго застряли.

Она благодарно вздохнула, прижимаясь к его груди и устраиваясь поудобнее, как кошка, вернувшаяся от непогоды к своему любимому камину. Хотела спросить, что это было, что на него вдруг нашло, но спросила другое:

— А у нас бензин не кончится?

— Нет.

— А если мы есть захотим?

— Если это перекрытие, то сюда должны будут доставить бензин, еду, воду, туалеты. Ну, то есть я так полагаю.

— Как темно стало… Сколько времени?

— Час дня. Темно из-за снегопада.

Казалось, что свинцовые, тяжелые, мрачные тучи нависали так низко, что можно встать на крышу машины и дотянуться до ближайшей. И туман…

Отто присмотрелся — мимо машин, прикрывая лицо от ветра, шел человек в полицейской форме и засыпанном снегом прорезиненном плаще, он останавливался около каждой на несколько секунд — похоже, действительно перекрытие. Наконец, полицейский дошел до них, Отто приоткрыл окно.

— Добрый день, — у полицейского был простуженный голос и усталый вид. — Придется подождать. Дорога перекрыта. Впереди серьезная авария.

— Неизвестно, как долго?

— Минимум два-три часа. Приносим извинения. Перевернулся грузовик, лежит поперек шоссе, чтобы его убрать, нужна спецтехника, которая должна еще доехать. Наберитесь терпения.

— Понятно. Будем ждать.

Они ждали. Час, два… Ни о какой доставке продуктов пока никто слыхом не слышал, машину засыпало снегом, Отто вышел с сигаретой, чтобы не дымить в салоне — его тут же чуть не свалил с ног порыв ледяного ветра, швырнул ему в лицо пригоршню снежных хлопьев. Отто, подняв воротник, чтобы защититься от ветра, осмотрелся и присвистнул. Вокруг виднелось бесчисленное количество заснеженных холмиков, внутри которых застыли мерседесы и фольксвагены, и кое-где между этими холмиками маячили такие же страдальцы, которые вылезли покурить, подышать бензиновым выхлопом и оценить масштаб бедствия.

Ему жаловаться было вроде бы не на что. Он неплохо устроился — только что Рене отлично ублажила его оральным способом, в ее сумке нашлась шоколадка, которую они слопали пополам. И болтать было весело и интересно. Она рассказывала ему про то, как ездила в Англию по студенческому обмену. Он удивлялся, сколько всего она умудрилась втиснуть в трехнедельную поездку. Помимо каких-то учебных дел в Лондоне, она объехала всю страну — на поезде или на автобусах, на пароме смоталась на Шетландские острова и в Ирландию. Невероятно, подумал Отто, какое же у нее неиссякаемое любопытство. Он был готов слушать ее рассказы про ту поездку просто часами. И мигнуть не успел, как они уже строили планы на поездку в Гармиш. Какие, к черту, планы? — вдруг подумал Отто. Гармиш-Партенкирхен, вотчина Эйса великого и ужасного, и Кандагар, полигон его величества. Чтобы хоть как-то соответствовать, Ромингеру придется тренироваться до упада…

А тренироваться не хотелось. Хотелось болтаться с Рене по Мюнхену и слушать про отпечаток копыта дьявола во Фрауэнкирхе, махнуть в Нойшванштайн и попытаться поймать ускользающий дух Виттельсбахов. Хотелось даже, черт с ней, потратить полдня на то, чтобы смотаться в Зальцбург и поахать и поохать около домика, в котором родился Моцарт — о котором Отто знал только что это вроде бы был какой-то композитор, которого траванули из профессиональной зависти. А что он сочинял — вот отродясь понятия не имел…

Тысячу раз бывал в Зальцбурге, вокруг множество отличных лыжных курортов, зальцбургское пиво Штигль и вкусные марципановые Моцарткугельн. А Рене, похоже, оценивает города как-то по-другому.