Волк в капкане

Они не хотели тратить время на что-либо, кроме любви. Они не могли оторваться друг от друга. Они не выходили их дома, не отвечали на телефонные звонки. Отто забил на все тренировки. Он, понимал, что Регерс уже должен метать икру и бегать кругами по потолку, но ему было плевать. В назначенное время он появится в аэропорту в Клотене, о чем Герхардт знал, больше ничего не имело значения. Рене перестала ходить в университет. Они иногда готовили друг для друга, потому что им обоим это нравилось, но чаще всего они просто звонили в ближайший ресторан и заказывали еду домой, чтобы не тратить время на магазины и готовку. В последний вечер к заказу оказалась приложена бутылка дорогого шампанского в качестве подарка от ресторана.

Рене сунула ее в холодильник и накрыла на небольшом журнальном столике у себя в спальне. Отто блаженствовал в постели — он отдыхал после большого сексуального марафона. Рене с улыбкой полюбовалась его великолепным обнаженным телом, промурлыкала:

— Кто из нас заказывал среднепрожаренный стейк?

Отто схватил ее за руку и дернул на себя — она оказалась на нем сверху.

— Ты думаешь только о еде, — ехидно заметил он, и она расхохоталась:

— А ты — только о сексе.

— А я — только о сексе, — охотно согласился Отто, заставляя ее приподняться, чтобы он мог войти в нее. Она застонала. Ей уже было немного больно — последние три дня они только и делали, что занимались любовью, и, наверное, немного переусердствовали. Потом Отто принес шампанское, но не догадался захватить бокалы, откупорил бутылку, и они пили прямо из горлышка по очереди, лежа в обнимку в разгромленной постели. Им было так хорошо, так уютно, комфортно и тепло вместе. Комнату освещала только маленькая лампочка над столом, слабый угасающий свет ноябрьского дня не мог проникнуть внутрь сквозь плотные бежевые портьеры.

За окнами шла какая-то жизнь, но они не смотрели в окна. Они оказались в какой-то лакуне во времени, в эротическом раю, куда никому, кроме них, не было доступа, где нет вчера и завтра, нет расставаний, обид, безответной любви, нежеланных беременностей, нехватки времени, вранья и измен, нет ничего и никого, кроме любви и наслаждения.

— Мы с тобой как пара имбецилов, — хихикнула Рене, и Отто вопросительно посмотрел на нее:

— Ну и сравнение. Не пояснишь?

— Я читала, — была его очередь прикладываться к «Дом Периньону», Рене передала ему бутылку и прикоснулась языком к его ключице. — Когда двое имбецилов… ну, мужчина и женщина… оказываются вместе и у них достаточно еды, им тепло и все такое… они только и занимаются сексом, больше ничем. Им просто больше ни до чего. Ничего другого не нужно.

— Не понял, — Отто вернул ей бутылку и поцеловал ее в шею под ухом. — И чем они отличаются от обычных людей, которые просто хотят друг друга? Мы с тобой тоже ничего другого сейчас не делаем.

— Я тебе сегодня готовила решти, — прошептала Рене, сделала глоток. — А чем отличаются… Не знаю. Наверное, тем, что мы еще разговариваем, а они — только трахаются.

Она уже напрочь забыла о том, что в начале их романа почти месяц назад она так активно возражала против использования этого слова. Привыкла. С кем поведешься…

— Хочу быть имбецилом, — сказал Отто, и в его голосе не было ехидства и насмешки. Казалось, он говорит серьезно. — Разве это не здорово? Ни о чем не думать, только трахаться… Верно говорят, да? Многие знания — многие печали, — он негромко засмеялся.

— Да, — ей на глаза вдруг навернулись слезы. — Они просто вместе и все. И они знают, что это навсегда, вернее, они не понимают, что может быть как-то по-другому. Они вообще ни о каком «завтра» и не подозревают, для них есть только прекрасное «сейчас». И он не должен уезжать почти на месяц… А она… — Рене всхлипнула, ее слезинка упала на его голую грудь.

— Не плачь, малыш, — прошептал Отто, и неожиданно его голос тоже дрогнул. Он был в здравом уме и трезвой памяти и знал то, чего не знала она. Знал, что завтра они расстанутся навсегда. Что он делает? Как он может бросить ее? Как же он будет жить без этой девушки, без ее объятий, без ее шпилек, без ее улыбок, слез и болтовни, без ее теплого, легкого, такого нужного присутствия в его жизни? Рене!.. Его сердце просто разрывалось на части. Он и правда именно сейчас многое отдал бы за то, чтобы не знать того, что он знает. Чтобы воображать хотя бы только сегодня, что у них все навсегда… Какие же они счастливые, эти чертовы имбецилы… Отто лихорадочно порылся в своей слишком умной голове в поисках подходящей темы для разговора, чтобы заставить ее развеселиться и перестать плакать, но как-то ничего не находилось по приказу. И вдруг она сама попросила:

— Расскажи мне, Отто. Расскажи, как ты рос. Как ты приехал сюда. Как ты попал в сборную. Пожалуйста.

Он зажмурился на миг, прижался губами к ее теплой макушке. Он искал тему для разговора, и она сама подсказала ему, только это было то, о чем он никогда ни с кем не говорил. Ну и пусть. Сегодня — можно.