Волк в капкане

Он пожал плечами. Рене четко ощутила какой-то мощный защитный барьер, невидимую стену, которую он воздвиг, чтобы никто не мог заглянуть и увидеть что-то, не предназначенное для чужих. Ее это обидело до глубины души. Она чужая? Все еще чужая для него? Почему он ведет себя с ней, как с чертовой журналисткой из таблоида? У нее задрожали губы от обиды. Отто обратил внимание, и почему-то его это тронуло. Девчонка действительно хочет что-то о нем знать, он знает, что она его любит, и с его стороны, наверное, свинство так вилять. Он тяжело вздохнул:

— У меня не плохие отношения с ними. Просто — дипломатические. Нейтральные. Отец хотел, чтобы я жил, как он считает нужным. У меня другая точка зрения. Поэтому я и… ушел в автономку. Я ответил на твой вопрос?

— Почему ты никогда не упоминаешь мать? У нее вообще нет права голоса? У нее тоже плохие отношения с твоим отцом?

— Господи, ты когда-нибудь уймешься, Рене?

И вот тут она поняла, что заступает черту. Почему при упоминании о матери у него в глазах такая бездна боли и обиды? А голос отстраненный, равнодушный.

— Извини, — прошептала она. — Просто… мне так хотелось про тебя что-то знать.

— Ты знаешь уже в разы больше, чем другие.

— Просто я понимаю, что ты совсем один… Я и то не настолько. У меня есть брат и бабушка с дедушкой в Женеве. А у тебя будто совсем никого нет.

Он закрылся наглухо. Это было так же заметно, как если бы он захлопнул дверь у нее перед носом. Видимо, начал поспешно восстанавливать дистанцию. Он слишком много сказал ей. Проворчал:

— Я рад, что все именно так, как есть. Я научился рассчитывать только на себя. Мне ничего ни от кого не нужно. У меня все отлично.

Рене ласково погладила его руку.

— Отто, ты просто очень сильный. А мне мамы до сих пор не хватает. Она есть где-то, но я ее совсем не помню.

— Я думаю, пока твой отец был жив, она была вам образцово-показательной матерью.

Рене удивилась.

— Я не помню. Мне было 4 года, когда он погиб. Хотя… да, наверное, так и было.

— Как это произошло?

— Автокатастрофа. У него была спортивная машина, он гонял как сумасшедший. Вот и вылетел с дороги и в дерево.

— Понимаю.

— Он один был в машине. Когда я ездила с ним в машине, меня всегда ужасно укачивало и тошнило. Ни с кем не укачивало, только с ним. Вот так он гонял.

— А сколько тебе лет было, когда твоя мать уехала?

— Четыре. А Артуру почти шесть.

— Не понял, так вы с кем жили?

— У нас была бабушка, я же тебе говорила. Она в Цюрихе жила, и нас привезла к себе. Она умерла, когда мне было 15 лет.

Отто отодвинул пустую тарелку из-под ти-бон и закурил:

— Значит, ты тоже самостоятельная.

— Не знаю, — Рене пожала плечами. — Я никаких решений не принимала никогда. Разве что выбрала факультет, на котором буду учиться. Бабушка позаботилась о том, чтобы у нас были деньги, но оставила довольно много условий, которые мы должны оба выполнять. Например, мы оба должны были до 21 года поступить в университет.

— Ну ты поступила, а как насчет Брауна?

— Он на будущий год будет поступать. У него еще год в запасе. Вот так и получается, что я всегда знала, что и когда я должна делать. Окончить школу, поступить в универ, не пить, не употреблять наркотики. Спасибо еще, что она про курево не упомянула — наверное, забыла. Что тут решать? Никакой самостоятельности тут нет. Вот ты — да, ты все планы в своем отношении задвинул и начал жить как решил сам. Думаю, у тебя семья не в восторге от того, что ты стал профессиональным спортсменом?

Отто невольно усмехнулся:

— Не то слово. Но им пришлось смириться.

Рене погладила его по щеке:

— Я вернусь через минутку.

Пока ее не было, Отто докуривал сигарету и пытался осознать, почему он вдруг так разболтался. Как-то она все время умудряется близко подбираться. Он ей уже выложил то, чего никому не говорил. Практически все из того, о чем они говорили сегодня, он озвучил впервые в жизни. И вообще он как-то мало говорил с девушками, о чем с ними говорить? И зачем? Они вроде как для другого предназначены. А эта оказалась для всего. Отто подумал, что надо бы восстановить дистанцию… Но как?

[1] Мужчины-швейцарцы почти на 100 % военнообязанные и должны участвовать в стрелковых сборах (почти ежегодно)

Глава 16

Она вернулась и сразу сообщила:

— Отто. У меня это… начались дела.

Фффухх!!! Пронесло. Больше никогда-никогда без резинок!!! И тут же Отто подумал, черт, у нее дела, и что теперь с ней можно делать? Это она что — на 4 дня выпадает из жизни? Раньше он как-то не парился и не имел дел с девушками во время их месячных. Зачем? На одну, у которой месячные, всегда приходилась сотня, у которых месячных в этот момент не было, выбирай любую. А сейчас он даже думать не хотел о том, чтобы перекантоваться эти 4 дня с какой-то другой, у которой нет сейчас месячных. У Рене на этот счет было что сказать:

— Слушай, а когда… дела — можно?

— Без понятия. Не пробовал ни разу. Мне кажется, нельзя.