Волк в капкане

Отто Ромингеру пришлось очень скоро сделать для себя потрясающее открытие: ему приятно проводить время с девушкой, с которой он не может спать. И счастье еще, что не может временно. Она честно выполняла свое обещание и каждый день, и не по разу, одаривала его великолепным минетом, но это было не одно и то же. Как ни нравилось ему то, что она делала, ему недоставало ее прекрасного тела, ее стонов, горячего, тесного лона, взрывных оргазмов, он не мог дождаться, когда у нее кончатся все проблемы и можно будет полноценно наслаждаться любовью. А еще он впервые в жизни понял, что может быть приятно с кем-то спать. В прямом смысле этого слова. Помимо секса — просто спать. И сквозь сон ощущать ее теплое тело рядом, слышать легкое дыхание. Раньше, если ему приходилось после секса оставлять девушку у себя на ночь (а куда ее девать?) он почти гарантированно не высыпался — кто-то чужой рядом в кровати, действует на нервы. И одеяло вечно фиг поделишь. Тут все по-другому. Из-за одеяла они не воевали — потому что спали пока что в обнимку, и ему очень нравилось, когда она прижималась попкой к его животу, а он обхватывал ее рукой и помещал руку куда ему хотелось — или на ее грудь, или на живот, или еще куда.

Он все еще оставался для нее загадкой. Человек без прошлого и без родных, без привязанностей и без любви. Вокруг него все время вертелась толпа народа — парни-одноклубники смотрели ему в рот, девушки таяли. Эти самые девушки, конечно, здорово досаждали Рене — для них, казалось, не существовало таких понятий как элементарная порядочность или хорошие манеры. Их не волновало, что он со своей девушкой, которой сейчас Рене являлась для всего света, они продолжали к нему клеиться, некоторые были очень назойливы. Отто вел себя безупречно — он давал понять без грубости, чаще всего вообще без слов, а только своим поведением, что он занят. К сожалению, понимали не все. Этим приходилось объяснять словами, мол, отвали, крошка, я не заинтересован. Казалось, что у него невероятное количество друзей, он все время всем нужен, у всех к нему постоянно куча дел «на миллион франков», всем охота пойти с ним в бар и пропустить кружку-другую пивка, выкурить сигаретку, погонять шары на бильярде или обсудить какой-то футбольный матч. И в то же время Рене никак не могла отделаться от ощущения, что он невероятно одинок. Ни перед кем не раскрывается, ни с кем не откровенничает, в корешах со всем миром, и в то же время нет никого, к кому он был бы по-настоящему привязан. Макс, которая считала его своим лучшим другом, и то знала о нем очень мало. Он был как кот, который гуляет сам по себе. Вроде бы по первому впечатлению такой общительный, остроумный, веселый, обаятельный, любитель посмеяться и поприкалываться, на самом деле это был крайне закрытый, сдержанный, независимый и очень гордый человек, который никогда и никому не позволял лезть себе в душу.

Чем больше Рене узнавала его, тем более четко понимала, как мало она его на самом деле знает. Но все равно она так его любила! Его было невозможно не любить. Ее совершенно пленило, сводило с ума это сочетание внешнего абсолютного хладнокровия, сдержанности, самоконтроля, идеальных манер и огненного, взрывного темперамента, который прорывался в нем, когда они были наедине. Ей иногда было просто страшно оттого, как страстно, как отчаянно она его любит. И как безнадежно.

Рене еще никогда не видела, чтобы человек отдавал чему-то столько сил, сколько Отто отдавал спорту. В ФГС было очень много талантливых и трудолюбивых спортсменов, но, казалось, он вкалывал больше их всех. И показываемые им результаты всегда были лучшими, такими, что даже очень сдержанный и суровый Брум, председатель ФГС и главный тренер сборной Швейцарии, мог выдавать только «Ну сукин сын! Ну стервец!!!» И в его устах это было просто высшей похвалой, которой кто-либо удостаивался за многие годы.

«Вальдхаус» просто бурлил — сплетни не утихали. Всем было дело до того, почему Отто Ромингер поменял Клоэ на эту малышку, которая была такая молодая, тихая, и вроде бы ничего особенного собой не представляла. Просто очередная миловидная девчонка, правда, надо отдать ей должное — с очаровательной фигуркой. Но таких полно, и он никогда еще ни с кем так себя не вел. Когда он не был на тренировке, он просто не расставался с ней. Он глаз с нее не сводил, и ему не было никакого дело до сплетен и чужого любопытства.

* * *

В пятницу четвертого ноября спортсмены должны были быть в Зельдене. Отто и Рене выехали одни из первых, сразу после завтрака. Что до Артура, он не любил напрягаться. Поэтому он собрался в дорогу уже ближе к полудню, в своем кадиллаке де вилль, вместе с Макс.