Волк в капкане

— Правильно, — согласился Отто. — Чтобы я и дальше так старался, меня надо хорошо кормить.

Сегодня был последний выходной, и они проводили его дома у Рене, на Фрибурплатц: благо, Артур был у Макс. Завтра Отто в 8 утра должен быть на тренировочной трассе. Хорошо, что всю неделю он должен тренировать именно специальный слалом, потому что слаломная база была совсем недалеко от Цюриха, и можно возвращаться домой каждый вечер. Тренировочные базы скоростных видов находились намного дальше, ближайшая — в Санкт-Моритце, а его любимые тренировочные трассы — ближе к итальянской границе, в Церматте.

Вчерашнее жаркое Ури получилось потрясающее, несмотря на то, что в процессе готовки они несколько раз прерывались — сначала занимались любовью на столе, потом он слизывал с нее крем, а она — с него, потом пошли в душ вместе, в результате чуть не сожгли мясо, но все же конечный результат был замечательный — баранина просто таяла во рту, нежная и ароматная. Рене вспомнила, как Отто добавлял в кастрюлю специи — сначала смешивал и грел в ладонях, и затем ссыпал, растирая между пальцами — потом его руки восхитительно пахли розмарином и орегано. Ночь они провели на его огромном сексодроме. А утром собрались и поехали к ней, потому что она тоже хотела поразить его своими кулинарными талантами.

Квартира Рене была и больше, и несоизмеримо более уютная и удобная — все было продумано и спланировано для максимального комфорта: удобная и красивая мебель, мягкий свет, любовно подобранные шторы и декор, восхитительная посуда. Это был дом, убежище и то место, куда хотелось возвращаться, в то время как жилище Отто было скорее опорной базой, куда он наведывался время от времени по необходимости. Он не знает, что такое дом, — думала Рене. — Неужели у него никогда не было настоящего дома? И сейчас, глядя, как он кайфует на диване, она понимала, что без него ей уже нигде не будет хорошо и уютно. Она мечтала создать для него дом, но… у ветра не бывает дома. Ветер — он свежий и свободный, вольный и неукротимый, и ему вовсе не хочется куда-то возвращаться.

Он шикарно потянулся и улыбнулся ей откровенно похотливой, нахальной улыбкой:

— Твоя очередь что-нибудь с себя снять.

Вообще-то на ней была только старая очень короткая джинсовая юбчонка и пара домашних туфелек на каблуках, но без задников, с умилительными цветочками на ремешках. Волосы она заплела в косу, чтобы не мешали.

— Хорошо, — Рене скинула с ног туфельки и осталась босиком.

— Я имел в виду этот кусок вытертой тряпки, — сообщил Отто, указав глазами на ее юбку.

— Кто бы говорил! По сравнению с твоими обносками моя юбка — просто образец высокой моды.

— Высокой — это точно, — согласился Ромингер. — Подол действительно высокий — даже попу не полностью прикрывает.

Рене вздернула носик:

— Если ты не сильно занят пусканием слюней, порежь, пожалуйста, цуккини, нерадивый поваренок.

Филе миньон — более капризная штука, чем жаркое Ури, его можно испортить, даже если передержать его на огне несколько лишних секунд. Поэтому Рене начала жарить стейк уже после того, как закончили заниматься любовью. И тоже получилось очень вкусно.

На следующее утро Отто сам сварил кофе, разбудил Рене. Кофе (по-ромингеровски вкусный, черный и такой крепкий, что в нем можно было топить чертей в аду) они пили в постели вместе, между парой быстрых заходов. На этот раз Отто вспомнил про резинки и гордился собой невероятно. Только, к сожалению, вчера с вечера забыл, и вроде бы не один раз. Было всего шесть часов утра, а в восемь он уже должен был быть на старте тренировочной трассы, причем до этого нужно успеть заехать домой и переодеться в комбез и взять всю нужную амунягу, которая у него в Цюрихе.

Сонная Рене пробормотала:

— Тогда я тоже пойду в универ. А то меня еще отчислят за прогулы. Что тебе приготовить на вечер?

Он понятия не имел, что будет вечером. Хотя… почему бы и нет. Конечно, он приедет к ней. Черт, шесть утра, он уже пару раз ее оприходовал, и все равно охота еще.

— Приготовь что хочешь, — сказал он. — Я всеядный.

Так прошла вся неделя.

Она каждое утро провожала его невыспавшаяся, румяная, растрепанная, и спрашивала сонным голосом, что он хочет вечером на ужин. Отто таял — раньше никто не задавал ему таких вопросов. Он всегда говорил «без разницы, мясо какое-нибудь», но она каждый раз готовила что-то разное. И встречала его вечером в прозрачном голубом халатике, красивая, свежая и бесконечно желанная. Он возвращался к ней прямиком с трассы, а утром заезжал домой, чтобы переодеться, и отправлялся обратно на тренировку. Она предложила ему перевезти к ней что-нибудь из одежды, чтобы не заезжать каждый день домой, и его просто передернуло. Черт, этак они скоро вместе жить начнут! Как-то пора восстанавливать дистанцию…

Он как раз собирался уезжать, стоял в дверях в своем тренировочном черном комбинезоне. Сказал:

— Я не приеду сегодня вечером, малыш.

Она расстроилась почти до слез — у нее стало такое лицо, будто он ее ударил.

— Почему, Отто?

Он ответил совершенно честно: