Волхв

Я заплыл чуть дальше от берега, но попал в струю холодного течения, отпрянул – и сразу увидел ее. На краю скалы ярдах в ста восточнее стояла девушка в светло-розовом летнем платье; даже в густой древесной тени она приковывала взгляд с какой-то роскошной неотвратимостью. Помахала рукой, я махнул в ответ. Она сделала несколько шагов вдоль зеленой стены сосен, солнечные полосы побежали по нежно-алому платью; у меня перехватило дыхание: я заметил второе розовое пятно, вторую девушку. Они застыли, повторяя одна другую; ближняя снова призывно помахала рукой. Обе повернулись и скрылись из виду, будто намереваясь идти мне навстречу.

Минут через пять-шесть я, запыхавшись, обернув рубахой мокрые плавки, перебрался через овраг. У скульптуры их не оказалось, и я с досадой подумал, что меня опять дразнят, что мне дали полюбоваться на них для того лишь, чтобы окончательно упрятать. Мимо рожкового дерева я спустился к скалам. Меж стволов нестерпимо заблистала морская голубизна. И тут я отыскал их. Девушки сидели в тени на восточном склоне маленького, покрытого дерном каменного утеса. Не спуская с них глаз, я замедлил темп. На них были совершенно одинаковые простенькие платья с короткими, чуть присобранными рукавами и глубокими вырезами у горла, гольфы в синюю крапинку, светло-серые туфли с низким каблуком. Они смотрелись женственно и очаровательно, будто девятнадцатилетние барышни, вырядившиеся на воскресный пикник… но вырядившиеся, на мой вкус, слишком тщательно, по-городскому – особенно некстати была плетеная корзинка, что лежала у ног Джун и придавала им обеим вид вечных кембриджских студенток.

При моем приближении Джун встала и пошла мне навстречу. Волосы у нее, как и у сестры, были распущены; золотистая кожа, загоревшая даже сильнее, чем мне показалось ночью; переводя взгляд с одной на другую, я отметил, что внешне она куда прямодушнее сестры; в ней то и дело сквозили повадки бойкого мальчишки. Жюли пристально наблюдала за нами. Она явно намеревалась держаться строго и отчужденно. Джун усмехнулась.

– Я ей сказала, что вам все равно, с кем сегодня гулять, с ней или со мной.

– Мило с вашей стороны.

Взяла меня за руку, подвела к утесу.

– Вот он, рыцарь наш в лучистых латах.

Жюли посмотрела холодно.

– Привет.

– Она все знает, – сообщила ее сестра.

Жюли искоса взглянула на нее.

– И знаю, кто во всем виноват.

Но затем встала и спустилась к нам. Укор сменился состраданием.

– Как вы добрались до дому?

Я рассказал им про плевок. Сестры и думать забыли о своих размолвках. На меня с тревогой уставились две пары серо-голубых глаз. Потом они переглянулись, будто моя история подтверждала их собственные выводы. Жюли заговорила первой.

– Вы Мориса сегодня видели?

– Ни следа.

Они вновь переглянулись.

– И мы не видели, – сказала Джун.

– Все вокруг точно вымерло. Я вас все утро искал. Джун посмотрела мне за спину, в глубину леса.

– Это с виду вымерло. Как бы не так.

– Что это за гнусный чернокожий?

– Морис называет его своим слугой. В ваше отсутствие он даже за столом прислуживает. Его обязанность – опекать нас, пока мы в укрытии. Нас от него уже воротит.

– Он правда немой?

– А шут его знает. Мы считаем, что нет. Все время сидит и пялится. Словно вот-вот откроет рот.

– Не пытался он…?

Жюли покачала головой.

– Он навряд ли соображает, какого мы пола.

– Ну, тогда он еще и слепой вдобавок.

Джун поморщилась.

– Да, не везет ему, зато нам с ним повезло.

– Старику-то он настучал про ночные дела?

– Тем более странно, почему тот не показывается.

– Собака, не залаявшая ночью77, – вставила Джун.

Я взглянул на нее.

– По плану нам ведь не полагалось знакомиться.

– Это до сегодняшнего дня не полагалось. А нынче мне предстояло вкручивать вам мозги вместе с Морисом.

– После очередной моей выходки – убогая, что с меня возьмешь, – добавила Жюли.

– Но теперь-то…

– Да мы и сами озадачены. Беда в том, что он не сказал, какой будет следующий этап. Кем нам надо притвориться, когда вы раскусите вранье про шизофрению.

– И мы решили стать самими собой, – заявила Джун.

– Посмотрим, что из этого выйдет.

– А сейчас пора рассказать мне все без утайки.

Жюли холодно взглянула на сестру. Джун нарочито изумилась:

– Выходит, я вам тут ни к чему?

– У тебя есть шанс еще часок покоптиться на солнышке. За обедом мы, так и быть, стерпим твое общество.

Присев в реверансе, Джун сходила за корзинкой; удаляясь в сторону пляжа, погрозила пальцем:

– Все, что меня касается, потом перескажете. Я рассмеялся и запоздало перехватил прямой, угрюмый взгляд Жюли.

– Было темно. И одежда такая же, так что я…

– Я очень на нее сердита. Все и без того запуталось.

– Она совсем не похожа на вас.

– Мы с детства стремились друг от друга отличаться.

– Тон ее потеплел, стал искреннее. – На самом деле мы не разлей вода.

Я взял ее за руку.

– Вы лучше.

Но она отстранилась, хоть руки не отняла.

– Там, в скалах, есть удобное место. И мы наконец побеседуем без чужих глаз.

Мы пошли меж деревьев на восток.

– Вы что, по-настоящему злитесь?

– Сладко было с ней целоваться?

– Я ж думал, что она – это вы.

– И долго вы так думали?

– Секунд десять.

Рванула мою руку вниз.