Волхв

– Мы родились летом. У папы с мамой оказалась небогатая фантазия. – Пожала плечами, словно извиняясь за их ограниченность. – Ее назвали Джун.

– В честь июня и июля.

– Не рассказывайте Морису.

– Давно вы с ним знакомы?

Покачала головой.

– Но кажется, что давно.

– Сколько?

Опустила глаза.

– Я чувствую себя предательницей.

– Я не собираюсь ябедничать.

Снова взыскующий, неуверенный взгляд, почти укоряющий меня за напористость; но, похоже, она поняла, что на сей раз я не отступлюсь. Понурилась, глядя себе под ноги.

– Нас заманили сюда под выдуманным предлогом. Несколько недель назад. И, как ни удивительно, мы остались.

Я заколебался, подумав о Леверье и Митфорде. Но решил придержать этот козырь.

– Вы тут в первый раз?

Быстрый удивленный взгляд, весьма убедительный.

– То есть?

– Я просто спросил.

– Но почему?

– Мне казалось, в прошлом году здесь происходило нечто похожее.

Подозрительно заглянула мне в лицо.

– Вам рассказали…

– Нет-нет. – Улыбнулся. – Я только предполагаю. Строю догадки. А что это за выдуманный предлог?

Разговор с ней напоминал поездку на строптивом муле – очень симпатичном, но не настроенном двигаться вперед. Уставилась в землю, подыскивая слова.

– Видите ли, несмотря ни на что, мы остались здесь добровольно. Хоть и не уверены, что понимаем, какова… подоплека происходящего, но испытываем благодарность… и, по сути, полное доверие. – Она умолкла, и я открыл рот, но меня остановил ее умоляющий взгляд. – Не перебивайте. – На миг прижала ладони к щекам. – Трудно объяснить. Но обе мы чувствуем, что многим ему обязаны. И загвоздка в том, что, ответь я на все вопросы, которые, как я хорошо сознаю, вам не терпится задать, я… ну, все равно что расскажу сюжет детективного фильма до того, как вы его посмотрите.

– Но вы ведь можете рассказать, как попали на экран?

– Да нет, не могу. Это ведь тоже часть сюжета.

Она снова ускользала от меня. В миндальной кроне жужжал крупный, бронзовый майский жук. Внизу, в солнечном свете, стоял истукан, от века повелевающий ветром и морем. Я смотрел в затененное листвой, почти кроткое лицо девушки.

– Вам, простите, за это платят?

Помолчала.

– Да, но…

– Что – «но»?

– Дело не в них. Не в деньгах.

– Только что, у оврага, вы намекали, что вам не больно по нутру то, что вас заставляют делать.

– Потому что не поймешь, что из того, что он говорит нам, правда, а что нет. Не думайте, что нам известно все, а вам – ничего. Нас он посвящал в свои намерения дольше. Но вдруг лгал? – Пожал плечами. – Если хотите, мы обогнали вас на несколько поворотов лабиринта. Но это не значит, что по прямой мы ближе к его центру.

Я выдержал паузу.

– А в Англии вы играли на сцене?

– Да. Правда, дилетантски.

– В университете?

Натянутая улыбка.

– Это еще не все. В некотором смысле каждое наше слово достигает его ушей. Не могу объяснить, каким образом, но думаю, к ночи вы поймете. – Она опередила мою иронию. – Телепатия ни при чем. Телепатия – отговорка. Метафора.

– В таком случае – как?

– Если я расскажу, то… все испорчу. Запомните только одно. Это чудесное ощущение. Буквально не от мира сего.

– Вы его уже переживали?

– Да. Отчасти потому мы с Джун и решили, что ему можно доверять. Злодеям такие способности недоступны.

– Все-таки не понимаю, как он слышит наши разговоры. Вперилась в пустую водную гладь.

– Я боюсь объяснять еще из-за того, что сомневаюсь, не расскажете ли вы ему сами, что я была с вами откровенна.

– Господи, я ведь только что сказал, что не собираюсь ябедничать.

Взглянула на меня, опять повернулась к морю. Голос ее дрогнул:

– Мы не уверены, что вы тот, за кого себя выдаете – тот, за кого выдает вас Морис.

– С ума сойти!

– Я хочу сказать, что не один вы не знаете, чему верить, чему нет. Вдруг вы дурачите нас. С видом святой простоты.

– Отправляйтесь на северное побережье. В школу. Расспросите обо мне… А кто остальные участники спектакля? – спросил я.

– Они не англичане. И по-собачьи преданы Морису. Мы их, в общем-то, редко видим. Они тут долго не задерживались.

– Вы подозреваете, что меня наняли, чтобы водить вас за нос?

– Все возможно.

– Господи. – Я пристально взглянул на нее, убеждая, что это предположение просто смехотворно; но она явно не собиралась шутить. – Бросьте. Никакой актер так не сыграет.

Мои слова вызвали у нее слабую улыбку.

– Будем надеяться.

– Выбирайтесь отсюда – и я отведу вас в школу.

– Он дал понять, что этого делать нельзя.

– Вы просто отплатите ему той же монетой.

– Самое смешное… – Но, покачав головой, она умолкла.

– Жюли, вы должны мне верить.

Вздохнула.

– Самое смешное, что мое ослушание тоже может быть предусмотрено сценарием. Он фантастический человек. Прятки… нет, скорее жмурки. Тебя кружат до тех пор, пока не потеряешь ориентацию. И во всем, что он говорит и делает, мерещится второй, третий смысл.

– Так нарушьте правила. Посмотрим, что получится.

Снова помедлив, улыбнулась шире, как бы подтверждая, что склонна мне довериться, если я наберусь терпения.

– Вы согласны, чтобы все разом закончилось? С завтрашнего дня?

– Нет.

– По-моему, он в любой момент может вышвырнуть нас отсюда. Я пару раз пробовала вам на это намекнуть.