Волки

Он растянулся на земле, лицом к лицу с оскаленной рожей. Дак был ещë жив, он хрипел и корчился, пытаясь засунуть в распоротый живот кишки, выпущенные Балаболом. Тут всё было в крови, Деметрий в мгновение ока весь перемазался.

— Назад! — крикнул центурион и строй легионеров качнулся в другую сторону.

Леторий, пятясь, придерживал Балабола за наплечник, рискуя остаться без пальцев, если какой-нибудь ушлый варвар до него дотянется.

— Фабга де задабите! — крикнул Назика.

Как будто кто-то мог посмотреть себе под ноги. Варвары почуяли, что «красношеие» подались назад и навалились на них, будто у самих сил прибыло.

Деметрию наступили на руку, ударили ногой по голове. Это были уже свои.

Свои? Он начал путаться, кто тут свой.

Легионеры отдали дакам две дюжины шагов, а потом вновь упëрлись, как скала. Даки получили возможность вытащить раненных. Вытащили и Деметрия.

Сражение вокруг храмов шло до вечера, с переменным успехом, уже не сыгранным по замыслу Хмурого. Даки дрались за них с остервенением, но легионы, почувствовавшие близкую победу, было уже не остановить. На Храмовую Террасу проникали всё новые когорты.

И тогда Бицилис приказал всем отходить в Цитадель. Возможно, легионеры сумели бы ворваться в крепость на плечах отступающих, если бы Адриан не приказал ослабить натиск. В рядах даков в Цитадель проник и Деметрий.

Он встретился с Бицилисом и рассказал ему всё. Тарабост, десница Децебала, очень любил свою жену…

* * *

— Дальше.

— Что дальше, — мрачно проговорил Деметрий, — дальше случилось неожиданное. Для римлян. Ворота Цитадели открылись и из неё вышли два человека.

— Вы с Бицилисом?

— Да. Все остальные, воины, старики, бабы и дети выпили отраву. Бицилис предложил такую смерть Мукапору и тот согласился. Ему, конечно, и в голову не пришло, что сам Бицилис пить не будет. Ну, ещё кое-кто не стал пить, некоторые попытались прорваться. Безуспешно. Никто не спасся из Сармизегетузы. Никто.

Деметрий замолчал. Дардиолай продолжения не требовал. К чему слова? И так всё ясно. Бицилис, как видно, выдал местоположение тайника. За это ему сохранили жизнь. Видать, рассчитывают, что предатель и в дальнейшем усмирении Дакии поможет. А чтобы и дальше оставался послушным и сговорчивым, Тармисару держат заложницей.

— А ты чего взад-вперёд тут ездишь? — спросил Дардиолай после долгого молчания.

— Я же фабр, — вздохнул Деметрий, — и человек подневольный. Жизнь оставили, свободы не дали. Помогаю теперь им наладить работу рудников. Ты же знаешь, здесь они, неподалёку.

Молния кивнул. Золотоносные рудники, располагались к западу и северо-западу от Апула. Да, совсем недалеко. Главная ценность Дакии обещала теперь изрядно поправить денежные дела империи, идущие в последние годы не слишком хорошо.

— Заново строю подъёмники, дробилки руды, водопровод. Царёвы воины успели всё разрушить. Драка там, на рудниках, говорят, жаркая была. Там же множество пленных работало. Кого-то освободили. Видел таких. На зверей похожи, от счастья плачут, что латынь услышали.

Дардиолай смерил фабра взглядом, полным омерзения и ненависти, но ничего не сказал. Позже, после долгой паузы пробормотал себе под нос:

— Зря наши рудники защищали. Стоило отдавать жизнь ради машин… Как будто не ясно, что Деметрий Торкват у «красношеих» завсегда найдётся. Не один, так другой…

Он опять надолго замолчал, а потом, будто спохватившись о чём-то, спросил:

— А дети?

— Что, дети? — не понял Деметрий.

— Там, в кастелле вы ведь не только Тарму держите?

— Не «мы», а «они», — скривился Торкват.

— Да насрать, — отмахнулся Дардиолай, — там ещё женщины. Я видел старую ведьму Гергану.

Деметрий горько усмехнулся.

— Даже сейчас ты с Вежиной на ножах…

— Не важно, — оборвал его Збел, — там ещё дети. Девочка мне показалась знакомой.

— Конечно, — кивнул фабр, — ты, скорее всего, её видел прежде, ты же следовал за Диегом.

— Кто она?

— Неужто не узнал?

— Нет.

— Это Даоя, дочь Сабитуя.

Дардиолай присвистнул:

— Нихера себе…

— Да, вот так.

— Они что, думают — Сабитуй сложит оружие? Да вот хер им.

Деметрий вздохнул. Збел сидел, будто мыслями улетел куда-то очень далеко.

— А что там за потасовка была? За что этот петух, которому я непременно оторву ноги, бил Тарму?

«Оторву ноги… Ишь ты, какие мы самоуверенные».

Вслух Деметрий сказал другое:

— Август приказал… А может кто другой из начальства, я не знаю…

— Чего приказал?

— Привезти к нему Сабитуевых детей.

— Это зачем? — насторожился Збел.

— А я почём знаю? Мне приказали — я исполнил.

— Хреново исполнил, — злорадно заметил Дардиолай.

— С чего ты взял?

— Так ведь без детей уехал.

— У меня свои дела, а детей другие доставят, — ответил фабр.

Тут Збел вспомнил телегу. Стало быть, погнавшись за фабром, он упустил кое-что поважнее. Проклятье.

Дети Сабитуя… Их увезли в Апул, к императору. А он мог бы их отбить, если бы подождал.

Если бы, да кабы…

Дардиолай был так поглощён рассказом механика, что не обращал внимания на костёр. Тот успел прогореть, и пришлось заново раздувать угли, подкладывать дрова.

Когда пламя снова весело затрещало, Деметрий негромко спросил:

— Убьёшь меня?