Волки

Дардиолай не ответил. Он заворожённо смотрел на огонь и как будто забыл о пленнике. Механик его молчание истолковал по-своему.

— Хочешь отомстить…

— Тебе? — поднял на него глаза Дардиолай, — нет, тебе я мстить не буду.

— Отпустишь? — удивился Деметрий и с некоторым усилием сказал, — я не смогу… Не смогу избежать встречи с Марциалом. И не смогу объяснить, что со мной приключилось, иначе как…

— Ты сам уговариваешь меня, чтобы я тебя прикончил? — спросил Дардиолай.

Механик помотал головой.

— Тогда к чему этот лепет?

— Я ищу выход… Если бы ты мог оставить мне жизнь…

— Который раз ты произносишь эти слова за последние полгода?

Деметрий сжался и втянул голову в плечи, продолжая пристально, испуганно следить за похитителем, пытаясь угадать его настроение.

— Марциал… — произнёс Дардиолай, — кто такой Марциал?

— Начальник фрументариев. Глаза и уши цезаря. Если ты отпустишь меня, он начнёт на тебя охоту. Обложит, как волка.

— Охота уже началась, — сказал Дардиолай, — вот только в роли охотника не тот, о ком ты думаешь.

Фабр от удивления даже выпрямился.

— Так это ты?

— О чём ты? — не понял Дардиолай.

— Кто-то убивает легионеров. По одному. Похищает во время работ за пределами лагеря.

— И что, никого не поймали?

— Нет.

— Скверные у вас там следопыты, — усмехнулся Дардиолай.

— Да уж, не чета хитрому Збелу, который уходит от погони по ручью.

— При чём тут ручей?

— Да слышал краем уха, как убийца следы заметает. Повторяешься. Однажды это тебя погубит.

— А ты хотел бы посмотреть, как же я, наконец, сдохну?

— Нет.

Деметрий помолчал немного, потом сказал:

— Один из дозоров перебили зверски. Ходят слухи, что на них и не человек вовсе напал.

— А кто?

Деметрий покачал головой. Ему показалось, что в вопросе Молнии прозвучала насмешка.

— Я не верю в эти россказни про нечистую силу, — сказал механик, — а как ты проворен с мечом — помню.

— Помяни моё слово, — сказал Дардиолай, — мы ещё попьём вашей кровушки.

— Не причисляй меня к ним.

— Я не знаю, к кому тебя причислить. К ним не хочешь. К нам… — Молния явственно выделил голосом последнее слово, — нас ты уже предавал.

— А больше и не к кому, — печально вздохнул Деметрий.

— Где сейчас твоя семья? — спросил Дардиолай.

— Не знаю… Может уже там… — он посмотрел в хмурое небо, — наверное, скоро увижу…

— Не скули. Не буду я тебя резать.

— Что, вот так запросто отпустишь? — в голосе механика всё ещё звучало недоверие и ожидание какого-нибудь подвоха.

— Нет, не отпущу.

Деметрий, затаив дыхание, пристально смотрел на похитителя, словно надеялся в глазах его разглядеть свою судьбу. Дардиолай на расстоянии различал, как часто бьется сердце механика.

— Мы оба знаем, что, если отпущу, ты попадешь к Марциалу. И запираться не станешь, все выложишь, как на духу. Ведь так?

Деметрий отвернулся, сжал зубы, на скулах заиграли желваки.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, фабр.

Механик напрягся. Вот он, ожидаемый подвох.

Дардиолай взял в руки фалькс. Механик вздрогнул, но Молния не стал обнажать клинок. Он принялся что-то развязывать на рукояти. Деметрий увидел, что она обмотана шнурком, на котором висит маленькая круглая, с фалангу большого пальца в поперечнике костяная гемма.

Развязав и размотав шнурок, Дардиолай протянул механику гемму. На ней был изображён сидящий рогатый человек.

— Сабазий? — спросил механик.

Дардиолай кивнул.

— Отдашь это Тармисаре.

Деметрий взял в руки гемму.

— Ты думаешь, что я вот так запросто смогу снова заявиться в кастелл и встретиться с ней? После того, как ты похитил меня на виду у всей крепости? Да меня там сразу…

— О том не переживай, — перебил его Дардиолай, — как тебе попасть в кастелл я знаю. Правда, нам ещё кое-чья помощь понадобится. Врать не стану, дело я задумал непростое. Поможешь мне — возможно, там тебя и убьют.

Деметрий поднял взгляд на похитителя. Губы механика заметно дрожали,

— Да не трясись ты, фабр. Выбора у тебя нет. Не могу я тебя отпустить, сам понимаешь. Так что или я тебя прямо тут зарежу или твои друзья «красношеие» прикончат. Чуть погодя.

Деметрий вздохнул и прикрыл глаза.

— Ну а может смилостивится Залмоксис, — закончил Дардиолай, — поживешь ещё.

XIX. Волчата

Благородный янтарный фалерн разогрел кровь, мёрзнущую в этой промозглой, продуваемой всеми ветрами дыре. Сегодня какой-то особенно ветренный день. До костей пробирает. Не помогает даже тёплый плащ, отороченный волчьим мехом. Очень мёрзли ноги. Варвары ходят в длинных штанах, а римляне носят короткие браки, чуть ниже колен. Легионеры поголовно обзавелись тёплыми шерстяными носками, длиннее даже тех, что носят в холодной Германии. Многие ещё и обмотки поверх накрутили.

Марк Ульпий не мог позволить себе столь варварский внешний вид, вот и продрог. Теперь отогревался.

Ульпий Эвфросин, некогда верный раб, а ныне вольноотпущенник, оставшийся при, теперь уже не хозяине, а патроне, принёс ещё одно тёплое одеяло. Потом подкинул дров в очаг, долго гремел кочергой.