Волки

— Ты в таборе побудь, Митя, я съезжу в город. Скажи, как найти Седого, я поберегу его.

И Митя рассказал Тари, где скрывается Седой…

Лес вздрагивал от раскатов грома. Казалось, молнии прорезают небо насквозь, словно вспарывают его нутро. Потоки дождя стремительно падали на землю. Цыгане укрылись в палатках. Беспокойство овладело ими, и совсем не дождь был тому причиной. В палатке барона сидел Савва, тот самый Савва, которому в свое время барон запретил возвращаться в табор. Барон молчал, а Савва, не нарушая закона, ждал, когда заговорит старший.

— Что привело тебя ко мне? — спросил наконец барон.

— Прости, дадо, я знаю, что ты ничего против меня не имеешь, но я, по твоему разумению, нарушаю закон. Наш закон!

— Да, мне говорили, что ты и раньше, в мое отсутствие, приходил сюда. И даже спас гаджё.

— Это было, дадо, — подтвердил Савва. — Понравился он мне. Сам не знаю чем, но понравился.

Барон кивнул в знак того, что он согласен с Саввой.

— Дорога его пересеклась с цыганскими дорогами. Кому так угодно, Дэвлу или Бэнгу, трудно понять, но он нравится людям, — сказал барон.

— Я его понимаю, — продолжил Савва. — Он никому не причинит зла, если его не вынудят, конечно… Но я пришел к тебе по другому поводу. Ты стареешь, дадо, и цыгане замечают это. Ружу устроил жить у Хулая. А ведь это нарушение закона. Она под запретом. Чужака поселил у Хулая. А у деревенских хорошая память. И они не забыли, что власть искала какого-то человека, который у нас скрывался. Донести могут. И тогда — беда. Оседлые пострадают, и табору достанется. Раньше бы ты так не поступил…

Барон отметил про себя, что он действительно постарел, и Савва прав. Пора ему уходить на покой, и, наверное, скоро выберут нового барона, который будет более жестким и не совершит ошибок. Да, он пожалел Ружу и ему нравится чужой, но это совсем не означает, что он должен забывать о судьбе своего племени и делать то, что может принести цыганам вред.

— В таборе разные люди, — сказал наконец барон, — и ты это знаешь. Даже родные братья — разные. Тари и Колька Рыжий. Тари не поднимет ножа, а Колька, не задумываясь, пустит его в ход. И если будет уверен, что прав, не послушает даже барона… Тебе не справиться с ним.

Это был разговор, которого Савва ждал давно, но он не думал, что это случится так быстро. Кроме Саввы, барон никого не мог предложить на свое место. Савва был уважаемым закоренным ромом.

— Не волнуйся, — возразил ему Савва, — я поведу их. И они меня послушают.

— Ладно, — спокойно сказал барон, — я соберу крис, пусть решают.

Савва наклонил голову и вышел из палатки в дождь. Барон остался в одиночестве. Ему многое надо было обдумать. Он знал, что когда-нибудь Савва непременно встанет во главе табора, но чтобы так скоро и чтобы парень сам пришел к нему обсудить это — такого он не ожидал. Видно, действительно он постарел.

«Что ж, — подумал барон, — ведь в таборе немало стариков, и я буду одним из них. И я присмотрю за Саввой. Если понадобится мой совет и моя помощь — я сделаю все возможное».

Чувство обиды кольнуло его. Слишком рано приходится уходить. Он думал быть вожаком еще несколько лет, но жизнь опрокинула его расчеты. Жизнь всегда вмешивается в наши планы и наводит в них свой порядок. Против такого не пойдешь.

В палатку вошла пхури. Она не спросила разрешения, но в этом не было ничего необычного, ей позволялось так появляться в палатке барона.

— Что ты решил? — спросила пхури, и барон понял, что она уже знает о его разговоре с Саввой.

Нет, парень ей, конечно же, ничего не говорил, такого не полагается, но старухе и не надо ничего говорить, она все чувствует сама.

— Собирай крис, старая, — сказал барон. — Завтра собирай. Мы обсудим все.

Пхури согласилась с ним.

— Я думаю, — начала она, — что цыгане поддержат тебя. И вот еще что, — добавила пхури. — Надо уходить из этих мест. Здесь неспокойно, да ты и сам знаешь. И это тоже надо обсудить на крисе. Чтобы наших оседлых не трогали, табору надо уйти из этих мест.

— Чачипэ, — согласился барон. — Я думаю так же. Хотя есть у меня и другие соображения. Может быть, откупимся золотом?

— Это смотря по тому, кто беспокоится, — ответила ему пхури. — Если — мужики, то можно и водкой обойтись. Знаю я, что мы с ними не конфликтовали и лошадей в здешних местах не брали. Значит, их натравливают. Власть всегда натравливает одних на других, чтобы ей удобно было. Савва не справится с этим, он таких вещей еще не знает, молод. Тебе бы не спешить с крисом, пока все дело не уладишь. Золота у нас хватит. Бабка моя — да ты слышал, наверное, может, тебе старики говорили — еще в прошлом веке жила в Венгрии. Так вот их табор отыскивал и отцеживал золотой песок из золотоносных рек. Конечно, они не для себя работали, а для тех, кто им хорошо платил. Но и им много оставалось. Народ был смышленый. Были там и группы совсем свободных цыган, «корсарских» ловцов золота. Они ходили на большие расстояния, где тоже занимались этим прибыльным промыслом.

— Ты мне никогда про то не говорила, — сказал барон.