Волки и вепри

Крак не обманул. Корабль действительно был хорош и обошёлся чуть дешевле, чем обычно. Длинный драккар с дубовым килем и сосновой мачтой хищно скалился головой чудовища на носу, а по борту вились руны: «SVAFNIR». Именем древнего змея, грызущего корни Мирового Древа, назван был сей дракон морских просторов. Сорок бойцов могли разместиться на вёслах, и ещё бы место осталось. Кроваво-снежный парус распирало от ветра и гордости.

А на мачте реяло алое шёлковое знамя, и ворон торжественно вздымал крылья над миром, обречённым огню и мечу. И злорадно усмехался Хравен Хильдеброг, чей плащ стал стягом.

— Крак станет у кормила, — рассудил Арнульф, прохаживаясь по палубе, — но на скиперском помосте станет Хродгар Тур! Это его корабль, а не мой, и он тут владыка.

— Так ведь никто и не спорит, — улыбнулся Фрости, хлопая молодого вождя по плечу.

Нетрудно было найти ещё тридцать человек на «Свафнир», да ещё двое хёвдингов с отрядами по тридцать бойцов присоединились к Арнульфу. Тот пожал плечами: мол, служить будете Хродгару, коль он сочтёт вас годными, я не против. Хёвдинги подивились, но возражать не стали. В конце концов, они оба были немногим старше Тура, да и слава их была не ярче славы Убийцы Полутролля. Так в подчинении у Хродгара оказалась сотня викингов.

Ему то было в новинку, тешило самолюбие, но больше тревожило, хотя никто, кроме Хагена да Арнульфа, того не заметил.

Прибыл и Хакон Большой Драккар на своём «Железном Драконе» во главе семи десятков витязей, и Бьёлан Тёмный с сотней геладцев на трёх снеках, примчалась с севера и «Ратная Стрела» Ньёрун Чёрной, и мало кто дивился девам на тропе волков сечи, но многие радовались, ибо знали, сколь обманчива хрупкость этих девиц. Морской король Франмар Беркут, глава братства хрингвикингов, привёл полсотни меченосцев из Хринг Свэрдан на драккаре «Рука Тьорви», чему все потешались: мало было в этом гнезде Седого Орла, так Беркут прилетел! Был с Франмаром и тот мастер-кузнец, что перековал Хравену меч из могильников, Торвард сын Этварда.

— А что, герре сейдман, — осведомился мастер, — хорошо ли кусает Змей Кургана?

— Смертелен каждый укус, — улыбнулся Хравен почти тепло, пожимая могучую руку Торварда.

— Погляжу его в деле, — со смехом огладил палёные усы кузнец.

Тот же Торвард умелец привёз Арнульфу в подарок меч. Это был перекованный кьяринг алмарского изготовления. Торвард украсил клинок золотой вязью и кольцом ближе к рукояти, а на обратной стороне выбил имя меча: «ALDREG».

— Как прикажешь это понимать? — сдвинул брови Седой. — Два значения у этого имени, «Никогда» и «Навсегда», и оба мне не по нраву!

— Есть и третье значение, — улыбнулся Торвард, — «Вечность». Это тебе по нраву?

— Жареному коню в жопу не смотрят, — вздохнул Арнульф, хотя было видно, что кьяринг пришёлся ему весьма по душе.

Выступили на стороне Арнульфа седьмая и девятая сотни гравикингов на пяти судах. Их вели два хёвдинга, старый и молодой, наставник и ученик, Альм Вещий и Хельги Убийца Епископа. Его так прозвали после того, как он одолел в поединке Буркхарда, епископа Твинстерского, слывшего одним из лучших бойцов и худших священников в Алмаре. За это Унферт не преминул горячо поблагодарить юного викинга: спасибо, мол, что очистил ряды Матушки-Церкви от злобного козлища.

— А Твинстер зря разграбили, — добавил Алмарец с лёгкой укоризной.

— Надо же как-то жить, — вздохнул Хельги…

…Выступали викинги в разгар лета, сразу после праздника Мидсоммар. Мучаясь похмельем, морщась на яркое солнце и рокот рогов, блюя за борт, утираясь и смеясь. И Хаген смеялся: был счастлив, что встретился со старыми товарищами, что идёт с ними на новое дело, а более всего — что столько людей отправилось за виднокрай, чтобы выполнить его, Хагена, замысел.

Ну, или хотя бы проверить, насколько сей замысел осуществим.

Хаген совершенно напрасно счёл себя самым умным. Не только ему пришла в голову мысль наведаться в зелёный Эйред. У Хьёрвика скиптунг[23] Арнульфа перехватил два корабля на выходе в открытое море. Те ладьи, да и вожди на ладейных носах, были ему знакомы. Девять зим назад Арнульф на «Бергельмире» сражался с ними в этом же заливе. Один его корабль стал тогда против четырёх — и не выстоял, и пошёл ко дну, а сам Арнульф сменил доспехи на лохмотья раба. О, то была памятная битва!

Братья-хёвдинги, Эрленд и Эрлюг, сыновья Хроальда Дальге, дроттинга острова Хьёрсей, тоже узнали Арнульфа. Подняли вёсла, замедлили ход, но красного щита не поднимали: двое не выстоят против семнадцати! Тем паче, что на «Свафнире» подняли белый щит.

— Хэй, Хроальдсоны! — крикнул Арнульф. — Куда путь держите?

— На восток, — кратко ответил Эрленд.

— А что вы там забыли, на востоке-то?

— Должны ли держать ответ перед тобой? — дерзко вскинулся Эрлюг. — По какому праву?

— Должны, сын Хроальда, — рассмеялся Арнульф. — По праву старшего, — огладил седую бороду, — по праву сильного, — обвёл рукой свои корабли, — и по праву великодушного, — указал на белый щит на мачте «Свафнира». — Вы-то мало выказали великодушия, когда резали моих людей да топили мой струг.