Волки с вершин Джамангры

Настоятель взял письмо, осмотрел его со всех сторон, затем сломал по очереди все пять сургучных печатей, начав с крайней. Вот тут-то и настала пора мне удивиться. Нет, не тому, что каждая печать издала звук, а все они в итоге образовали музыкальную фразу. Заключать звуки в печати умеют лишь в Доме Истины. Ладно, соглашусь, не только они. В Брумене полученное от отца Клауса письмо кто-то вскрыл, а затем наложил печати со звуками снова. Не слишком удачно, поскольку мне удалось понять сам факт. Как будто бы за этим стоит таинственный Шестой Дом, и с ним предстояло разобраться – существует ли он в действительности. Но Корнелиус, который и поручил передать письмо, как смог он? Он вез его с собой из Нантунета, где Дом Истины есть? Я готов был поклясться, что Корнелиус написал его в поместье сар Штроукков, когда вынужден был вернуться, настолько свежими выглядели чернила. И кто тогда? Ну не Сантра же?

Настоятель, перед тем как прочесть послание, дважды провел ладонью над листом бумаги. Затем остро взглянул на меня. То, что оно касается лично Даниэля сарр Клименсе, понять несложно. Но о содержании можно было только догадываться.

– Так что, говорите, привело вас ко мне? – спросил он после того, как некоторое время о чем-то раздумывал.

– Дело настолько щепетильное, что даже не знаю, с чего начать.

– Тогда начнем с этого.

Настоятель взял с полки на стене предмет, похожий на выточенную из камня лампу, чтобы поставить ее на стол точно посередине между нами.

– Знаете предназначение?

– Да.

Однажды при мне ею пользовались, в шатре Корнелиуса. Эта штука сделает наш разговор строго конфиденциальным.

– Как вы привели ее в действие?

А лампа теперь работала, поскольку внезапно пропали звуки города из приоткрытого окна.

– Главное, что привел. – Настоятель улыбнулся. – Понимаете, я могу подробно все объяснить, но вряд ли вы что-нибудь поймете. А если скажу – магически, то не поверите, поскольку полностью отрицаете магию. Извините, буду резок, но отрицание – удобная позиция для тех, кто не может понять нечто такое, что неосязаемо и нельзя увидеть. Музыка для глухих от рождения тоже ведь загадка.

– Вы хотите сказать, что Пятиликий наделяет некоторых глухотой к магии?

Мой собеседник неожиданно легко согласился:

– Отлично сказано, господин сарр Клименсе! Хотя я бы назвал это даром ее слышать. Но давайте перейдем к делу.

И я все ему рассказал. Конечно, это была далеко не исповедь. Но мне необходимо было выговориться, чтобы не держать в себе. Он слушал внимательно, ни разу не перебив, время от времени поглядывая на письмо, которое лежало на столе недалеко от лампы, поглощающей все звуки. Закончил я свое повествование опасениями.

– Вот, собственно, и все, господин настоятель.

– Когда вы отправляетесь в Гласант?

Вопрос не имел отношения к моему рассказу, но он был первым после его окончания.

– Пока еще не знаю. Так что же со мной все-таки произошло?

Ответа я ждал с тревогой. Понятно, что ничего хорошего, но насколько?

– Знаете, единственное, что могу сказать сейчас, – вы правильно сделали, придя сюда. Но мне необходимо подумать. Вы сможете прийти завтра с утра?

– Безусловно. И еще, скажите: насколько все серьезно? Может быть, мне стоит поторопиться в Гласант?

В нем есть Дом Милосердия, который олицетворяет собой одну из ипостасей Пятиликого – врачевание. И он подойдет куда больше, нежели тот Дом, в котором я сейчас нахожусь. Как бы там ни было, лечат в нем замечательно, чем бы ни объясняли свой дар.

Настоятель понял меня правильно.

– Если бы это было необходимо, я бы сам на этом настаивал. И главное, успокойтесь – с вами все нормально. Даже если что-то подобное повторится, не стоит винить свою голову, как будто с ней что-то не так. Думаю, завтра утром я точно буду знать, что делать. А пока гуляйте по городу и веселитесь: все-таки канун праздника.

Перед тем как откланяться, я поинтересовался:

– Кстати, что с теми крестьянами, которые пришли в Ландар вместе с нами?

– Они уже на пути домой. И еще, Даниэль, открою маленькую тайну: вам крупно повезло с попутчиком. Не будь его, все могло быть совсем иначе. В худшую сторону, конечно.

Выходя из Дома Истины, я размышлял над тем, почему он не спросил, что с нами произошло необычного по дороге сюда. Помимо тех крестьян, которые ищут волков. Впрочем, зачем ему спрашивать? Наверняка он все уже знает. От паяца Синдея Пронста, который, как выяснилось, паяц не больше, чем сам я или любой из моего окружения.

– Даниэль, какая неожиданная встреча! Вы ей рады?

Я столкнулся с улыбающейся Терезой, едва только миновал сквер, который отделял Дом Истины от городской площади с фонтаном.

– Конечно же! Замечательно выглядите. А ваш наряд так вам к лицу!

Хвала Пятиликому, мне не было нужды изображать искренность, и я просто осыпал ее дежурными комплиментами.

– Давайте прогуляемся, Даниэль. Кстати, что вы делали в Доме Истины?

– Пытался узнать, не обманываете ли вы, когда говорите о том, что я вам нравлюсь.

– После того, что между нами произошло?

– Ну мало ли? Вдруг вы поддались минутной слабости, а сейчас пожалели и даже раскаялись.