Волки с вершин Джамангры

Видел. Клаундстон расположен на полуострове, и с материком его соединяет лишь узкий перешеек. В отличие от Гласанта, улицы которого рядами тянутся вдоль морского берега. Но разве в этом дело? Гласант мне понравился, но что будет с Клаундстоном? Невзлюбишь его с первого взгляда и тогда начнешь считать дни, когда же наконец появится возможность его покинуть.

– Кстати, почему отказался от гостеприимства Терезы?

Она пригласила всех нас в свой дом, но Клаус, на решение которого я сослался, потому что Тереза обратилась с предложением сначала ко мне, отказался. Практически не раздумывая, как будто ответ у него готов был заранее.

– Не захотелось стеснять.

– Клаус!

Сар Самниты считаются богатейшими далеко вокруг. Со своим состоянием они бы не затерялись и в столице, а он мне в ответ такую глупость.

– Ты хочешь от меня честности?

– Нет, солги еще раз.

– Я имею на нее виды.

– Ну так тем более в твоих интересах находиться поблизости.

– Тут все куда сложнее…

– Ну-ка, ну-ка! Клаус, какие секреты могут быть от друзей?

А они могут быть, и один из них, видя его отношение к девушке, я не решусь рассказать. Надеюсь, что все образуется само собой.

– Поверь мне, Даниэль, именно такой я и вижу свою будущую жену.

Происходи дело за трапезой, я обязательно бы поперхнулся едой или вином. Сейчас только отвернулся, чтобы он не смог обратить внимание на мое стремительно изменившееся лицо. Клаус решил добить окончательно, продолжив:

– Ко мне постоянно приходит мысль, что решение, которое принял, когда вместо того, чтобы какое-то время выжидать в Нантунете, отправился сюда, не такое уж и самостоятельное.

– Не понял?!

– Возможно, сама судьба заставила меня принять его. Будь по-другому, наша с Терезой встреча не состоялась бы.

– Возможно, все так и есть, – сказал я, лишь бы только что-то сказать, настолько это было неожиданно. – Но почему отказался от предложения Терезы?

– Мы так или иначе будем там на приеме.

– И что?!

– Мне хотелось бы, чтобы ее родители вначале узнали, кто я, куда направляюсь и зачем.

– Они узнают и без того.

– Так будет весомее.

Если бы в ту ночь, когда Клаус ворошил стог, Тереза находилась не в моей спальне, я наверняка бы подумал – ему помогала она: с нее станется, с ее-то сумасбродством. И тогда хотя бы отчасти была понятна внезапно вспыхнувшая у него любовь. Хорошо, я допускаю, что его угораздило влюбиться, но в какое положение своей любовью он поставил меня? Помимо того, как можно не замечать, что Тереза оказывает мне повышенные знаки внимания? Причем так, что едва удается оставлять все в рамках приличий. Наверняка многие успели увидеть. Кроме сар Штраузена. Хотя чему удивляться, если сильная влюбленность, когда она граничит с одержимостью, подобна помешательству? Недаром же у Дома Милосердия и методы лечения схожи. Иногда туда обращаются по своей воле, случается, и по настоянию, а то и вмешательству родственников. Какой-то там синдром, названный по фамилии знаменитого писателя.

– Ну, если так считаешь… Кстати, сколько рассчитываешь здесь пробыть?

– Какое-то время, – неопределенно ответил Клаус. – А вообще, знаешь, Даниэль, – внезапно оживился он, – как было бы замечательно прибыть в Клаундстон нам с Терезой уже семейной парой! Или хотя бы обрученными. Надеюсь, ты мне поможешь?

«В чем именно? Когда Тереза в очередной раз придет в мою спальню, в перерывах между ласками рассказать ей о том, как горячо ты ее любишь? Уж лучше бы ты очередную дуэль затеял!» – в сердцах подумал я, пусть и множество раз убеждал сар Штраузена сторониться их всеми средствами. Хватило и единственной, стоившей мне не меньше нервов, чем ему самому.

– Ну так что? – поторопил меня Клаус.

К счастью, от необходимости отвечать меня избавил случайный прохожий. Он оказался на пути Рассвета так неожиданно, что пришлось резко осадить коня. Ну а затем мы въехали в предместье и угодили в такую толпу, что пришлось бы кричать, чтобы друг друга услышать.

Дом, в котором мы нашли приют на все время своего пребывания в Гласанте, принадлежал, как выяснилось, дальним родственникам семейства сар Самнит, так что в какой-то мере замысел Клауса не удался. Справедливости ради, он об этом даже не подозревал.

Заплатил Клаус за наше проживание звонкой монетой. Вернее, одним из тех векселей, коими наверняка у него карманы забиты. Еще и заявил: единственная возможность принять нас – только таким образом. То ли намеренно, а скорее всего – по недомыслию. Принимая приглашение, ты даешь своего рода обязательство, что люди, которые оказали тебе гостеприимство, могут рассчитывать и на ответное, окажись они в столице. Иначе все слишком походит на оскорбление.

Кухня, а она, южная, всегда мне нравилась, была великолепна, предоставленный нам уют не вызывал никаких нареканий, и единственное, что принесло разочарование, – усадьба сар Ланьеров располагалась на противоположном от моря краю города. А как я мечтал поселиться в таком месте, где из окон будет слышен прибой!

Прогулка по городу в компании Александра сар Штроукка разочарования не принесла.