Волки с вершин Джамангры

Братьев у Терезы помимо Гильмора оказалось еще три. Ее мать выглядела на удивление моложаво для своих лет, а фигурой могла поспорить с дочерью. Отец, Вселаслав сар Самнит, олицетворял собой респектабельность и недюжинный ум. И все-таки у меня не оставалось ни малейшего сомнения, что главный в роду человек, который все и решает, – старший из Самнитов, Людвиг. Несмотря на довольно-таки затрапезную одежду, покрытую пигментными пятнами кожу лица, торчащие редкие волосы и возраст хорошо за семьдесят. Но взгляд у него был таким, что никто не смог бы убедить меня в обратном.

Я не слишком-то рвался идти с визитом и с удовольствием бы никуда не пошел, отговорившись чем угодно. Но не хотелось оставлять Клауса без присмотра: иногда он ведет себя как большой ребенок. А судя по уверениям Ставличера, к этим людям необходимо относиться с опаской. И наоборот, их покровительство позволило бы нам с легкостью решить некоторые проблемы. И ошибся. Самниты вели себя на удивление радушно, как будто к ним действительно пожаловали дорогие гости, которых они долго ждали. Никакой заносчивости или легкого заискивания – все-таки мы из столицы, а отец Клауса далеко не последний в Ландаргии человек.

– Вы уже дали о себе услышать в нашем городишке, сарр Клименсе, – пожимая мне руку, сказал Вселаслав. – Когда мне передали в подробностях, признаюсь, не удержался от хохота. И поделом им! Хотя что можно было ожидать другого, при вашем-то мастерстве?

– Предпочел бы вместо шпаги так же замечательно играть в шахматы, как Клаус сар Штраузен. Занятие куда более достойное и требует ума, а не ловкости рук.

Сказал так еще и потому, что Тереза непременно должна услышать мои слова. Правда, совсем не ожидал, что Клаус зардеется, как де́вица, которой предложили ненадолго пройти в темный чулан.

Вечер прошел замечательно, насколько это вообще возможно. За столом царила самая непринужденная атмосфера, блюда изысканны, даже музыка не разочаровала. И потому возвращался назад в самом превосходном настроении, мысленно пожелав удачи Клаусу, который задержался в компании Виктора. И совсем уже было намерился спать, когда Клаус вернулся. Уже по одному его лицу можно было понять – что-то пошло не так.

– Что случилось? Надеюсь, ты не вызвал на дуэль одного из сыновей Вселаслава?

Вряд ли до этого дошло, но вид у сар Штраузена был тот еще.

– Даниэль, как ты мог?!

– Что именно? Поясни, теряюсь в догадках.

Но он как будто бы меня не услышал.

– Я ведь считал тебя своим лучшим другом, а ты!..

– Что – я?

– Ты и Тереза…

Если бы вдруг у Клауса на глазах появились слезы, ничуть не удивился бы, столько трагизма было в его голосе.

– Ты и Тереза… вы!..

Понятно, что именно он пытался сказать, но откуда узнал?

– С чего ты взял?

– Она сама мне сказала!

– Так прямо и сказала?

– Достаточно для того, чтобы толковать однозначно.

У него был обвиняющий тон, как будто мы с Терезой оказались в одной постели накануне их свадьбы. Или даже во время ее.

– Может, сначала дашь мне все объяснить?

А рассказать я мог ему многое. Все то, что происходило со мной в последнее время, и далеко не всегда по моей воле. Но кто меня слушал?!

– Даниэль, у меня было время подумать…

И когда бы он успел?

– …так вот, я не желаю больше тебя видеть! Мало того, знай, что отныне мы вообще незнакомы.

– Так ты дашь мне сказать хотя бы пару слов в свое оправдание наконец?

– Сколько тебе нужно денег, чтобы вернуться обратно? Назови сумму.

– Клаус, опомнись!

– Этого будет достаточно?!

К моим ногам упал кошель, через горловину которого на пол посыпались золотые монеты. И все-таки я сделал еще одну попытку:

– Клаус, прошу тебя, дай объясниться!

– Я все сказал!

Дверь за ним захлопнулась с таким грохотом, что едва не сорвалась с петель. Глядя на золото на полу, больше всего мне хотелось догнать его и залепить такую пощечину, которая сбила бы с ног.

Глава двенадцатая

– Это же работа самого Сатроникса?!

Благоговейности в голосе владелец оружейной лавки мог бы и поубавить.

– Да.

– Но… – И он посмотрел на капсюльные замки.

Согласен, те должны быть кремневыми, поскольку Сатроникс умер лет полтораста назад.

– Их поменял мастер Гридль, и вы наверняка о нем слышали.

– Конечно же! В нашей среде его имя известно всем. А эти углубления на торцах рукоятей? Похоже на замки.

– Так оно и есть. Тоже сделаны им. Для прикладов. Вот и они сами.

И я выложил на прилавок их оба.

– Какое интересное решение! – воскликнул он. И поделился: – Знаете, я и сам оружейник, причем утверждают, что неплохой.

Догадываюсь. Когда сюда заглянул, за прилавком стоял мужчина, который на торгаша походил куда больше. Затем он сходил за хозяином, узнав, что мне требуется.

– И сколько вы желаете получить? – Руки его слегка подрагивали.

– Их цену.

Пистолеты станут украшением любой коллекции, и, если бы не крайняя нужда, ни за что бы не стал продавать.