Волки Второй мировой войны. Воспоминания солдата фольксштурма о Восточном фронте и плене. 1945

Нужно было знать мнения и подходы старых закаленных жандармов, чтобы поверить, как эти черные дьяволы по малейшему знаку готовы молча, не раздумывая броситься в бой против кого угодно, невзирая на возможные для себя последствия. Еще со времен Кавказа эти прекрасные бойцы делили друг с другом горе и радость, и предполагалось поручить им избавиться от многочисленных паразитов, партийных шишек. Никогда больше мне не приходилось видеть такого испытанного безусловного единства, как то, что демонстрировали эти люди.

Время от времени я проявлял любопытство, и тогда кто-то из них, находясь под сильным воздействием алкоголя, ненадолго становился откровенным и рассказывал, как кого-то из его товарищей нашли с вырезанной на животе и груди свастикой, прибитыми по одному к доске пальцами рук и ног и отрезанным языком; бедняге предстояло жить еще несколько часов. Другого обнаружили прикрученным к дереву колючей проволокой, а у ног был разложен костер. Еще кому-то в горло забивали собственные гениталии и т. д. Для постоянно полупьяных «защитников прав и порядка» слово «гуманность» больше уже ничего не значило.

Однажды ночью кто-то украл у меня мой старый добрый пистолет маузер. Я хотел и должен был найти себе что-то взамен, и единственной надеждой было подыскать что-нибудь в штабе полевой полиции. Начальник без долгих размышлений пообещал мне подыскать что-нибудь в течение дня. Однако он посоветовал мне поговорить с Василем и обсудить с ним вопрос «денежного вознаграждения». И тут же перед нами возник Василь, гетман черной гвардии.

Он и некоторые его подчиненные знали о маузере, и глаза каждого разгорелись, когда я посулил высокую сумму в качестве вознаграждения. Поэтому вся компания направилась по дороге к нашей ферме.

Часть из этих людей блокировала все подходы туда по широкому радиусу, в то время как остальные, как стая крыс, перебегали из комнаты в комнату, тщательно их обыскивая. Мы ждали неподалеку и спокойно курили, обсуждая, кто же окажется виновным.

– Я верну ваше оружие любой ценой, – заявил кто-то, – а потом приведу сюда вора, и мы прикончим его! Мы здесь сейчас на фронте, и я буду судить за кражу оружия по нашим законам!

Я забеспокоился и стал проклинать себя за то, что наделал. Я ни за что не должен позволить отнять за этот проступок человеческую жизнь. Мне удалось вырвать невнятное обещание, что эти люди не будут заниматься поиском вора. Пистолет нашли в сене в сарае рядом с жилыми помещениями. А вор, несомненно один из моих знакомых, кто-то из тех, что пользовался сомнительной репутацией, несколько дней провел в страхе за свою жизнь.

Спустя почти три недели наша работа, как мы полагали, подошла к концу. Мы упаковали свои вещи в грузовой автомобиль и отправились на нем до ближайшей железнодорожной станции.

Дома мы оказались в самый разгар работ по сбору урожая, обогащенные новыми впечатлениями.

Прошло несколько месяцев, заполненных тяжелой работой, как потом оказалось, последней работой такого рода. Сегодня о том доме, о саде и семье, о том, что когда-то у меня был свой домашний очаг, остались лишь воспоминания. В ноябре мне пришлось пройти еще одни двухнедельные курсы в Милау (Млаве), в Польше, где нас учили действиям в противотанковой обороне. Нашими преподавателями были в основном имевшие множество наград заслуженные ветераны и специалисты по действиям на поле боя. Проведенные там дни показались мне интересными и беззаботными, настоящим отдыхом. А в это время уже не только повсюду в наших несчастных разрушенных городах постоянно рвались бомбы, но и сами фронты неизменно откатывались назад «по стратегическим соображениям». Мы видели, что все шло к полной катастрофе, и все же нам не хотелось верить, что русские пересекут границу Германии. Отсылать семьи на запад нам запретили, да и это было бы неправильно и безответственно – отправлять их туда, где рвутся бомбы. К тому же это значило бы, что придется бросить свой дом и свою ферму.

Спустя многие годы я обдумывал заново то время и пришел к тем же выводам. Мы вели себя правильно.

Каждый день налеты на Берлин и Кассель становились все более ожесточенными, и никогда нельзя было оставаться уверенным, что твои родственники все еще живы. Связь по телефону была возможна только через военные ведомства, да и то если в момент, когда ты придешь и обратишься туда, там окажется твой хороший друг.

В первые дни января 1945 года мне снова пришла повестка. Я попытался сразу же записаться в вермахт, но мне это не удалось. А мое время было ограничено, и мне пришлось отправиться туда, куда предписывалось повесткой.

К этому времени был создан фольксштурм. Для того чтобы прибегнуть к этому последнему средству обреченных, наши вожди призвали каждого, кто все еще был способен стоять и передвигаться без посторонней помощи на своих ногах. Пришло время вступить в войну последнему контингенту немецких мужчин.