Волкодав (СИ)

А следом, вдруг, в эту самую секунду, в памяти Вани вспыхнул их прошлогодний разговор с Ельцом — впервые у него дома, — в котором Курск так яростно и импульсивно оголил раненое плечо. Это воспоминание и все те, что были после, среди которых особенно выделился ещё и тот разговор во дворе в день приезда Белгорода, пролетели в мыслях Вани за секунду. А уже в следующую он, нацелившись на врага, с гортанным криком «НЕТ!» ринулся в бой. На секунду опешившие Курск и Бахчисарай даже замерли, и это стоило второму здоровья — Орёл полоснул его по руке, да так сильно, что его сабля почти пробила его наруч там, где рука была защищена им, а где нет — оставила глубокую рану.

Это вернуло Курска на землю. Переглянувшись с Орлом, они интуитивно поняли друг друга, и в следующую атаку шли уже вместе.

Начало осени 1615 года, г. Курск.

Если ещё в конце шестнадцатого века Орёл думал, что у него никогда не получится быть хорошим воином, то теперь, в семнадцатом, он, вспоминая свои старые мысли, лишь посмеивался. Ещё бы — отныне он, уже давно усвоивший уроки своего наставника, Курска, мог, наконец, дать отпор многим своим врагам. Но, хоть поляков, литовцев и прочих западных соседей Ваня уже боялся меньше, они всё равно ещё были довольно опасными для него. Самым же страшным всё также оставался главный противник — Бахчисарай. Орёл уже не раз встречался с ним как в крупных сражениях, так и один на один, однако крымчанин всё ещё довольно часто побеждал его в бою. Благо, что всё уже не заканчивалось так, как тогда, много лет назад — в год взятия Москвы, один из самых тяжёлых для всего Русского царства.

Раньше, когда Ваня ещё объяснял свои поражения неумением драться и после каждого из них корил себя за это, он надолго опускал руки, тормозя своё развитие и улучшение своих навыков.

Теперь же Ваня уже не боялся своих неудач. Он знал, что его враг всё ещё очень силён, но, вместо того, чтобы замыкаться в себе, Орёл всегда восстанавливался, брал себя в руки и твёрдо шёл к своей цели. Помогала ему в этом поддержка со стороны друзей и, особенно, Курска — севрюк был рядом со своим учеником после всех самых тяжёлых разгромов, помогая ему залечить раны и снова обрести веру в себя и свои силы. И, если бы не он, Орёл бы, наверное, совсем разочаровался в своих возможностях.

Ваня уже давно не высказывал своего недовольства их тренировками. Он не только оценил их важность для себя самого, но и пользовался ими как возможностью снова и снова видеть Курска в деле и, главное, рядом. Орёл хорошо помнил, как их занятия выматывали его в начале, но постепенно, со временем, его тело начинало слушаться и поддаваться, вслед за этим становясь сильнее и выносливее.

Вот и теперь, когда после очередного, на этот раз слишком болезненного, поражения от литовцев его земля была разорена, главный город снова лежал в руинах, а сам он чувствовал себя очень и очень скверно[4], Курск снова был с ним. Глеб не только дал временный приют жителям Орла, потерявшим кров, но и денно и нощно возился с самим олицетворением, мало-помалу вновь вытаскивая Ваню едва ли не с того света.

То, что его старания не прошли даром, севрюк понял в тот момент, когда он, сидя рядом с лежавшим без сознания пареньком, беспокойно сжимал его руку в своей. Вообще, Глеб теперь проводил довольно много времени с подопечным именно так: он то разговаривал с ничего не слышащим Орлом, то просто молча смотрел сквозь него, думая о чём-то и, вероятно, стараясь отвлечься.

А когда, спустя много часов, дёрнулось и само тело Орла, Курск с волнением наблюдал за его пробуждением, готовясь оказать любую посильную помощь.

— Слава Богу, ты пришел в себя! — Когда Ваня, наконец, открыл глаза и начал медленно озираться вокруг, пытаясь вспомнить всё то, что с ним произошло, радостно выпалил Курск. — Я так волновался! Как ты себя чувствуешь?..

— Не очень… — Было видно, что слова давались Ване с трудом, однако Глеб не упускал возможности узнать о состоянии подчинённого напрямую. — Что со мной было?

— После того, как тебя изрядно потрепали литовцы, ты очень долго был без сознания. — Он замялся. — Ты нас очень напугал, некоторые даже подумали, что ты умер…

— Вот как… — Орёл, уже более-менее придя в себя, сделал было попытку сесть, но был вовремя остановлен собеседником.

— Отставить! — Его голос стал твёрже. — А ну лежать! Тебе с такими ранами лучше не двигаться, иначе кровь может снова пойти! — В глазах Вани читалось недовольство, и поэтому последняя фраза Курска прозвучала гораздо мягче, чем первые, больше напоминавшие собой команды.

Но Курск уже не хотел думать о плохом, и потому вернулся к тому, о чём говорил ранее.

— Знаешь, я переселил тебе часть жителей. Твоих же, ну, помнишь, которых когда-то отдавал мне ты… Может быть, это из-за них?..

— Может быть… — Несколько долгих секунд молчания, а затем новая попытка сесть на кровати, снова вовремя предотвращённая Курском. — Курь… Всё хорошо, правда. — Улыбнулся Ваня. — Просто… Не знаю… Кажется, належался уже…

А потом, заметив взволнованный взгляд Глеба, добавил: