Вольно, генерал (СИ)

Моргенштерн нахмурился и отстранился, наклонившись назад. Молох будто на это и рассчитывал, ведь демон вновь опустился на вибромассажёр. И тут же выгнулся в спине, невольно двинув бёдрами. Люциан понадеялся, что главнокомандующий ничего не заметил. Глупо было так полагать, ведь мужчина следил за каждым его движением. К тому же он всё ещё касался члена Люциана, и тот пульсировал под пальцами.

— Я знал, что тебе понравится быть моей потаскушкой, — оскалился главнокомандующий, опуская руку ниже и сминая яички партнёра. — Понравится быть униженным.

Люциан закатил глаза и почувствовал, как стремительно разнеслись по телу волны удовольствия. Он начал дышать глубже, чтобы не выдать томления. Молох запросто мог лишить его оргазма. День ото дня его игры становились всё изощрённее, правила игры -сложнее, шансы на сопротивление — меньше. Моргенштерн не успевал подбирать правильную тактику и платил за это новыми синяками и ссадинами.

— Хочешь меня? — прошептал Молох на ухо Люциану, поморщившемуся от щекотки. Моргенштерн резко отвернулся, за что оказался наказан. Главнокомандующий взял в руку массажёр и стал вводить его глубже прямиком через трусы. Генерал резко откинул голову назад и вздрогнул. И едва он вошёл во вкус, ласка прекратилась. Люциан тут же посмотрел на Молоха, очень довольного своей выходкой. Одного взгляда хватило, чтобы выразить всё, что генерал думал о начальнике.

Положение стало хуже, когда главком продолжил. Сразу после того, как надел на член Люциана кольцо, мешающее извержению семени. Молох вновь поймал взгляд, полный негодования, и почувствовал себя превосходно. Теперь распалённый и беспомощный Моргенштерн жался к нему, насаживаясь на вибратор. Изнемогал от возбуждения. Он чувствовал его гибкое и горячее тело.

Генерал потёрся о щёку Молоха, и он принял просьбу. Это было условное прошение о поцелуе. Кляп отправился прочь.

Люциан жадно впился в губы главнокомандующего, надеясь быстро отомстить больным укусом. Молох ловко пресекал его попытки и отравлял разум пошлым, разнузданным поцелуем. Моргенштерн забыл о своих намерениях и поддался, приоткрыв рот. Слишком сильна была похоть, овладевшая телом.

Главнокомандующий посмотрел в опьянённые глаза любовника и хмыкнул. Вечности бы не хватило, чтобы воплотить все его задумки. Отыметь его мальчика всеми способами, какими только можно. Заставить с криком кончать во всех позах, которые могут прийти на ум. Молох наклонил голову и мазнул языком по одному из сосков Люциана. И почувствовал, как демон резко выдохнул.

— Ну, так что? — вторил Молох.

— Пошёл ты, — прищурился Моргенштерн и показал мужчине язык.

Тот незамедлительно прикусил его, не дав отстраниться. Генерал начал сопротивляться активнее, и Молох с новой силой ввёл в него вибратор. Демон задрожал.

— С-сука… — прошипел он, расплываясь в ухмылке. Главнокомандующий приблизился и с крепким поцелуем прижался к шее. Вместе с этим он спустил с члена ткань белья, насквозь пропитавшуюся спермой. Люциан наслаждался этим мгновением до тех пор, пока бедро не обжёг жёсткий удар железной пряжки. Генерал был готов взвыть, но сдержался. Боль была обжигающей и беспощадной.

— Следи за языком, — с укором произнёс Молох, щекоча мочку уха едва слышным шёпотом. — Разве ваше высочество учили таким словам?

Люциан усмехнулся, всё ещё стискивая зубы. Ну, разумеется, главком не был оскорблён. Ему нужен был только повод. Что ж, наконец-то он начал искать причины для наказаний, пусть и притянутые за уши, и не бросался просто так.

Молох отвязал руки демона от лодыжек, чтобы заставить того прижаться к дивану. Приближалось время главного блюда. Обильно смочив слюной вибратор, мужчина вводил его как можно глубже в любовника, имитируя половой акт. Моргенштерн выпятил зад и сдавленно застонал сквозь зубы. Молох приостановился и смял ягодицы, помассировал, а затем — звонко шлёпнул. Удар получился сильным — остался отпечаток ладони. Люциан с содроганием уткнулся лицом в руки, по-прежнему выгибаясь в спине. Он научился распознавать контрастирующий вкус секса и боли. К тому же стало хуже, когда в ход пошёл ремень.

Молох порол неспешно и с наслаждением, вкладывая старание в каждый удар. Грубая дублёная кожа щёлкала о гладкие ягодицы. Моргенштерн жмурился и молча вздрагивал. Когда боль почти ослепляла его, то притуплялась нарастающей тяжестью внизу. Из глаз вылетали искры. Кожа горела, и Люциан кусал пальцы. Лишь после того, как зад стал краснеть, Молох остановился, чтобы погладить своего мальчика. Он прижался сзади, и Люциан почувствовал его твёрдый, пульсирующий член между бёдер.

— Как давно я хотел испытать его, — с удовольствием прошептал главнокомандующий, — он из бычьей кожи.

— Я не заметил разницы, — дрожащим голосом произнёс Люциан, сглатывая ком в горле, который так долго сдерживал. Интонация не получилось такой развязной, как хотелось бы. Вместе с юностью пришла и большая чувствительность, из-за которой боль ощущалась сильнее, чем раньше. Контраст между страданием и удовольствием стал ярче, поэтому генерал не смог прийти в себя.