Вольно, генерал (СИ)

— И ты здравствуй, Люци, — с усталым зевком кивнул Слайз. — Что там? У тебя такое лицо, будто этому миру нужен герой.

— Почти, — она убрала ногу со стола, так как ящер всё ещё туда смотрел, чтобы пристыдить её. — Мой братец, похоже, опять куда-то вляпался.

— Босс не посвящал меня в свои планы, — пожал плечами секретарь. — Он взял тебя, так что действуй.

Люциста нахмурилась, не понимая, был ли нанесён удар самолюбию Слайза или он просто такой формалист. Ничего в нём не говорило об обиде.

С таким же скучающим видом демон раскладывал документацию по ящикам.

— У меня слишком много информации, чтобы определить, какая конкретно тебе нужна, — Слайз улыбнулся, и перепонки на его шее дрогнули. — Конечно, я знаю, зачем ты пришла. По другому поводу сюда никто не заходит, даже если у меня день рождения. Судьба второстепенных героев, так сказать, — бросил он невзначай и подошёл к лестнице, ведущей на второй этаж со стеллажами. — Ты уже была в Архивах и понимаешь, что здесь лишь малая часть полезных сведений. Но за любую такую папку, — Слайз держал дело в руках, перевязанное алой лентой, — можно убить или заплатить несколько тысяч декоинов. Не то чтобы я смел опустошать Архив, но туда приходят всегда в первую очередь, и самое полезное ускользает от этих остолопов.

Девушка ухмыльнулась. Пока Слайз говорил, она рассматривала антикварную чернильницу на столе. Бумага в кипе тоже на вид была дорогой и шероховатой, кремового оттенка.

— Обычно после таких слов в меня должна лететь пуля, — Люциста подняла голову, отставив и статуэтку, изображающую греческого спортсмена, в сторону.

— Если тебе доверяет босс, половину моего доверия ты уже имеешь, — отозвался демон сверху.

— Это очень подозрительно, знаешь?

Слайз хмыкнул, спускаясь и останавливаясь на первых двух ступенях.

— Если я доверяю тебе, ты должна ответить тем же. Из двух половинок сложится одна, и мы сможем продуктивно поработать.

Люциста неторопливо и грациозно подошла к демону. Минуту они молчали, она стряхнула с его лацкана невидимые пылинки.

— Интересно, продолжай…

— Есть один радостный дурачок, работающий с контрабандой, — демон протянул Люцисте папку с документами. — Его я знаю дольше Люциана, человек надёжный. Я ему дарю лишние годы жизни, а он развлекается как хочет.

Девушка покачала головой, заглянув в дело. Глазам предстал плутоватый мужчина лет тридцати.

— Райвас… — удивлению не было предела. — Ты связался с ним? — в голосе прозвучала почти издёвка.

— Нас многое связывает, в том числе и незаконное, — уклончиво произнёс Слайз. — Найди его, а он в свою очередь даст тебе наводку.

— Я так понимаю, я у тебя в долгу, — улыбнулась Моргенштерн. — И мой чемодан с бриллиантами тебя не интересует?

Слайз повёл плечом.

— Нет. Мы сочтёмся, когда потребуется.

Люциста поблагодарила его, но перед уходом не удержалась и бросила:

— Из тебя вышел бы первоклассный крёстный отец.

***

Прессовать человека гораздо проще, чем демона. Лиши последнего рук или ног — он всё равно возьмёт своё. Человеку же останется утопать в жалости к себе и догнивать свой век, пока над ним кто-нибудь не сжалится.

Когда пришло время еды, Люциану бросили кусок плесневелого сыра. Вряд ли его привезли из Франции специально для генерала, поэтому он предусмотрительно объел участки, казавшиеся наиболее аппетитными. Количества было достаточно, чтобы сыр не вздумал пойти обратно. Кислый молочный вкус казался самым приятным, что можно было почувствовать в этот момент. Демон смаковал кусочек, болтал по всему рту и наслаждался им. Он и не знал, что сыр может быть таким восхитительным.

Спустя некоторое время Моргенштерн почувствовал прилив сил. Кошмар длился второй день. Чтобы хоть как-то фиксировать время, он старался следить за солнцем. Впрочем, бывали и облачные дни, так что могло пройти и не два дня.

В комнате не было совсем ничего, что можно было бы использовать для побега. У Люциана имелась только голова на плечах, от которой никакого толку. И печать прижечь нечем… Всё равно на теле уже не было живого места. Моргенштерн чувствовал себя чашкой, которую раз за разом разбивали и склеивали. Ждали, когда же она наконец станет пылью.

Раны гноились и зудели. Демон пытался чесаться и сдирал засохшие слои, и всё снова кровоточило. Но Люциан испытывал немыслимое облегчение, когда наконец чесался. Одна из его немногих радостей в настоящем.

Демон и сейчас облюбовывал потемневший от его крови бетонный угол — от углубления для двери. Неожиданно Люциан замер, когда услышал классическую музыку. Это был отрывок из какой-то оперы. Женский голос, эхом отскакивающий от стен, показался ему неописуемо красивым. Моргенштерн остановился и весь отдался мелодии, увлекшей его далеко отсюда.

Этой ночью Люциан вновь пламенно молился кусочку металла.

***

Молох крутил пустой барабан револьвера, будто собирался играть в русскую рулетку. Он не чувствовал Люциана третий день и потому был очень нервным. Чтобы как-то сорвать немую злость, главнокомандующий всё же зарядил пистолет и выстрелил в мраморный бюст в коридоре. Тот разлетелся на куски, и принёс немного успокоения.