Вольное царство. Государь всея Руси

Отворилась дверь, и в покой вошел дьяк Курицын, весьма расстроенный. Великий князь забеспокоился и резко спросил:

– Зло какое?

– Легатов вестник повестовал мне о воровстве пред тобой Ивана Фрязина. Обманом он объявил тобе, что Тревизан ему племянником доводится. Тревизан же не фрязин, а грек из Мореи и вовсе денежнику не родня.

– Да пошто же приехал к нам сей Тревизан? – нетерпеливо перебил Курицына Иван Васильевич.

– Государь, – ответил дьяк, – легат-то повестует, что ведомо ему, пошто у нас Тревизан. Послан он к тобе, государь, от Венецейской синьории и от дуки венецейского Николы Троно с челобитьем и подарками, дабы ты пожаловал Тревизана и к Ахмату, царю Большой Орды, со своим же послом отпустил. А везет Тревизан челобитье к Ахмату ото всех фряжских земель со многими дарами, дабы Ахмат им в помочь воссел на коня и шел бы великою ратью на султана турецкого.

Великий князь вскочил с места. Лицо его исказилось от гнева, стало страшным. Он быстро заходил вдоль покоя. Потом подошел к любимому месту у окна и стал смотреть в него, словно окаменел весь. Так же неподвижно позади государя стояли на своих местах и дьяк и дворецкий.

Но вот, не оборачиваясь, видимо, сдерживая гнев, великий князь резко и беспощадно произнес:

– Федор Василич, наряди немедля обыск. Вызнай сам у легата все. Ежели правда сие, поимай Ивана Фрязина и Тревизана. В железо обоих оковать, а после розыску – казнить! Какой же казнью – о сем после. Иди. Все сие за два часа изделать.

Весть о гневе государевом всполошила всех чужеземцев в Москве. Бонумбре, узнав из разговора с дьяком Курицыным, что Тревизану грозит смерть, просил допустить его со всей свитой своей к великому князю челом бить за Тревизана. Курицын обещал, но пока, уверившись в правде донесения, велел заковать в цепи Ивана Фрязина и Тревизана, вести их обоих по улицам с великим бесчестием в оковах и пешими. Потом же посадить порознь в земляную тюрьму как воров и разбойников.

Доклад дьяка великий князь выслушал спокойно, холодно, сказав в ответ:

– Ивана Фрязина возьми за приставы, пошли его на Коломну в тесное заключение. Хоромы его отобрать, а жену и детей за приставами держать. Тревизана же на Москве казнить нещадно, дабы обманывать нас чужеземцам неповадно было.

Видя великого князя более спокойным, дьяк Федор Васильевич осмелился сказать и свое слово.

– Государь, – молвил он осторожно, – может, лучше будет посла днесь же от нас снарядить к венецейскому дуке Троно. Тревизан же пока в заключении будет. Понадобится нам Венеция-то. Мастеров там всяких много.

В покои к великому князю вошел дворецкий и сказал:

– Прости, государь, повелела мне великая княгиня Софья Фоминична молить тя, дабы принял ты челобитье от легата папского о Тревизане…

Иван Васильевич усмехнулся и сказал Курицыну:

– Вовремя ты, Федор Василич, о венецейских мастерах вспомнил. Ну, Данила Костянтиныч, где легатус-то сей? Зови его.

– У княгини твоей. Сей часец приведу, государь.

– Токмо в переднюю мою, – сказал великий князь, – да пришли Саввушку с кафтаном нарядным. Избери сам, который побогаче.

Когда Иван Васильевич вместе с дьяком Курицыным вышел в переднюю, то ожидавший там архиепископ Бонумбре и сопровождающие его духовные и светские люди почтительно двинулись навстречу великому князю.

– Будьте здравы, ваше величество, – перевел слова архиепископа дьяк Курицын, – яз и все, кто со мной, челом бьем: пожалуйте посла венецейского и смилуйтесь над ним, сами же обошлитесь об этом с дукой венецейским и синьорией.

– Будьте и вы здравы, ваше высокопреосвященство, – ответил великий князь и, не желая брать благословения от иноверца, но в то же время чтя его высокий духовный чин, подал ему руку как равному себе светскому человеку.

Усадив папского легата против себя и повелев подать лучших медов, великий князь сказал ему:

– Из уважения к его святейшеству папе, – как перевел дьяк Курицын легату слова государя, – я принимаю ваше ходатайство о Тревизане и сделаю так, как вы просите.

Потом великий князь собственноручно наполнил кубок архиепископа. Остальным подал кубки дворецкий.

Встав, с кубком в руках, государь произнес:

– За здравие его святейшества папы.

Легат, испросив разрешение испить здравицу за государя, провозгласил:

– Да здравствует многие лета могучий государь всея Руси, оплот борьбы христиан с мусульманством!..

На этом прием у великого князя закончился.

Января двадцать шестого состоялся в передней великого князя прощальный прием отъезжающих в Рим папского посла архиепископа Бонумбре и посла от братьев государыни Димитрия Раля-Палеолога.

При прощании присутствовали все семейство и вся высокая родня государя Ивана Васильевича. После одиннадцати недель пирований и чествований римских послов великий князь рад был отдохнуть от непривычного для него провождения времени.