Волнолом

И самое главное — свет закрепляется на обработанной поверхности лишь в том случае, если на него смотришь. Он будто актёр, который не существует без зрителя. Именно это свойство вызвало наибольшее удивление, а многим показалось откровенно мистическим. За века, что прошли со времён Ротхайды, были высказаны десятки, а то и сотни гипотез на этот счёт (зачастую откровенно бредовых), написаны груды философских трактатов, но внятного объяснения так и не прозвучало.

Практический же вывод состоял в том, что при отсутствии «чернильного» зрения можно сколько угодно кромсать металл и каллиграфически выписывать формулы — толку не будет. И наоборот — при наличии сильного природного дара ты сумеешь удержать свет, даже если плохо знаешь рунную грамоту, а носитель исцарапан коряво. Но в идеале, конечно, светописец должен соединять в себе одарённость и образованность — вот тогда эффект по-настоящему впечатляет.

Откуда берётся чернильный свет? Какова его физическая природа? Людям это неведомо — он просто-напросто существует, пронизывая весь мир и оседая тёмными брызгами.

Поначалу, впрочем, даже сам факт его присутствия в ойкумене держался в строжайшей тайне. Ротхайда поделилась своим открытием только с матерью, и та моментально смекнула, какие открываются горизонты. Вдова тоже попыталась увидеть загадочное сияние — и у неё получилось!

Мать отправила дочь с этим известием к Карлу, а Карломану рассказала обо всём лично. Теперь оба молодых короля были в курсе, и мать убеждала их — особенно младшего — действовать сообща.

Она говорила, что судьба даёт франкам невероятный шанс, и сейчас нельзя размениваться на личные дрязги. Карломан слушал. Неизвестно, как эти аргументы подействовали бы на него прежде, но недавнее объяснение у реки не прошло бесследно. Нет, он, конечно, не воспылал образцовой братской любовью, но воевать всё-таки предпочёл бы не с Карлом, а с ненавистными соседями за границей.

На ту же тему размышлял и сам Карл, увидевший умения Ротхайды и прочитавший письмо от матери.

Как выяснилось, дар в их роду передавался по женской линии — сыновья Бертрады, к вящему сожалению последней, были его начисто лишены. Но это не мешало им строить далеко идущие планы.

Что даст тёмный свет на практике?

Будучи воинами, братья-правители мыслили в предсказуемом направлении. Им грезились клинки, которые не ржавеют и пробивают любой доспех; щиты, способные защитить от сколь угодно мощных ударов; стрелы, улетающие за милю и бьющие точно в цель…

Не то чтобы фантазия на этом исчерпывалась — просто братья быстро убедились на опыте, что возможности светописи не безграничны и зависят от мастера, который ей овладел. И, разумеется, от количества таких мастеров.

Значит, нужно искать других одарённых.

Проверили самых верных людей из окружения обоих монархов — безрезультатно. В среднем, на тысячу человек приходится один с даром, но тогда об этом ещё не знали.

Масштабы поисков расширялись. Придворных, солдат и даже простолюдинов заставляли смотреть сквозь синие стекла на деревянный брусок с насечками и описывать свои ощущения. Народ гадал, зачем это нужно. Короли не снисходили до прямых объяснений. Имелась, впрочем, неофициальная версия, согласно которой ищут особо зорких для какой-то секретной, но очень почётной миссии. Вражеские шпионы усиленно чесали в затылке, прикидывая, не свихнулись ли братья.

В течение лета свет разглядели шесть человек. Их сразу же изолировали и, приставив специалистов по начертанию рун, засадили за опыты. Поиски продолжались.

Спустя год Карломан заболел и слёг — это была какая-то неизвестная лихорадка. Лекари только разводили руками. Больной впал в забытье, и мало кто верил, что он очнётся. Лишь мать не пожелала сдаваться. Она, сопровождаемая Ротхайдой, вошла в комнату к сыну и выгнала всех сиделок. В руке у неё был нож.

Ещё через пару дней Карломан поднялся с постели. Он явно шёл на поправку, хотя был пока очень слаб. И постоянно морщился из-за того, что саднили свежие порезы на коже. Король стал первым человеком в истории, испытавшим светопись на себе в буквальном смысле этого слова.

Весной семьсот семьдесят третьего года братья вместе выступили в поход против лангобардов. Особый страх на врагов наводила франкская королевская гвардия. Она состояла из отборных бойцов, которые, по словам очевидцев, были буквально неуязвимы, словно колдун заговорил их доспехи.

Потом историки много спорили, как всё могло сложиться, если бы Карломан не выжил, а Карл действовал бы один. И как далеко продвинулись бы франки в своей экспансии, не помоги им чернильный свет. Но факт остаётся фактом — братья жили и правили ещё долго, почти полвека. Младший умер в 822 году, пережив старшего на пять лет. К тому моменту их империя простиралась до Одера, а зависимые земли — до Вислы.

Да и в последующие века она, империя, продолжала расти, расползаться по континенту. И устояла, даже когда в результате очередной междоусобной войны сменилась династия, и Каролинги сошли со сцены.