Волны

-- Славный парнище, семинарию кончил, в попы идет, о. Никандра заозерского сынок.

-- Вот дал-бы Бог! Только как же мы с учителем-то?

-- Что?

-- Да что-то у них с Анфисой-то как будто есть. А ведь он тоже... семинарию кончил.

-- У отца Никандра деньги... и родня в городе. А у нашего учителя... Тут и разговору быть не может.

-- Конечно. Ну, пойдем чай пить... Иди, иди! Будет...

6.

В заде, где все было приготовлено к чаепитию и горела лампа под зеленым абажуром, -- на круглом столе, на диване, на стульях лежали покупки, а возле них, упавши в кресло, плакала от хохота молодая девица в белом барежевом платье, перехваченном в талии черным кожаным поясом. Девица была совсем юная, с изящными худенькими ручками.

Она прижимала к глазам платок, стараясь удержать слезы.

Но руки падали бессильно на колени, и она откинула головку, заливаясь хохотом.

По комнате с хмурым видом ходил учитель.

Он был очень молод, худощав и строен, в очках, придававших ему серьезный вид.

-- Ну, чему ты ржешь-то, Фима, -- говорила попадья, выплывая из спальни.

-- Да вы... посмотрите только!

Фима протянула ей дамскую шляпку, украшенную пером, незабудками и зелеными листьями, но сплюснутую, мокрую...

-- Боже! -- простонал из-за спины попадьи о. Евгений, я и забыл про нее... сидел на ней! Вот и подарочек к празднику.

Попадья уничтожающе посмотрела на него.

Села разливать чай.

-- Присоединяйтесь! -- указал учителю на стул о. Евгений.

-- Сюда, -- сказала Фима, ставя стакан близко к себе.

Но учитель резким жестом поставил стул к другому концу стола.

Фима приподняла брови, и глаза ее на миг стали большие и томные.

-- На владычнее служение в семинарию не заходили, Алексей Иванович? -- спрашивал о. Евгений, блаженно щурясь на лампу. -- Благолепно. Велелепно. Воистину достойное предстательство пред Господом за жителей града! Владыка это умеет. Сколько блеска... Сияние риз! Какие голоса! Сладостное воздыхание и зовы одного только протодиакона достигают... да... достигают престола Божьего!

-- А я бы, -- внезапно сказал учитель, -- если б моя власть... все семинарии закрыл.

-- За что?! -- даже откинулся на диване о. Евгений.

А попадья поджала губы:

-- Бодливой корове Бог рог не дает.

Фима расхохоталась.

Учитель вспыхнул, встал и нервным жестом отставил стул.

-- Рога. Вот именно! -- вскричал он, -- в семинарии наставляет нам рога сия распутная жена, которую они почему-то называют... наукой!

-- Ну, вы... знаете... -- возмутился о. Евгений, -- вы это, знаете, того...

-- Вместо знания... кутью! Вместо истины... аллилуйю! Вместо познания мира... помилуй мя, Боже! Вот что преподносят нам в семинарии. А вместо понимания жизни что-с? Способы извлечения доходов из всех человеческих чувств!

-- Ого! -- только и мог сказать от удивления о. Евгений.

Но учитель зло смотрел почему-то в глаза попадьи.

-- Вся жизнь... семинария, -- говорил он, -- а где в ней человек? Человек где? Человека нет. Везде развеваются фалды фраков, полы ряс, грудью вперед прут мундиры разных ведомств. И сообразно с одеждой извлечение доходов... из всего-с. Один с пушкою ходит по свету, чтобы, убив, ободрать и захватить. Другой с молитвой из-за угла нападает, одинаково на младенца, живого и покойника! Третий... Да-с! Где человек? Кто человек? Не говорю уже о тех, кто материи служит. Но духу, духу? Священники? Священник... человек? -- спрошу я вас. Нет-с! Это... комбинация.

-- Это я-то... комбинация! -- положил обе руки на грудь о. Евгений.

-- Комбинация-с! -- не слушал его учитель: -- из цитат, кутьи, аллилуйи, проржавевших пятаков, выдранных с мясом из дырявого кармана мужика... да-с, да-с... из представления о Господе Боге, как седовласом старике на золотом троне и, извините меня, расчетов на... хорошего жениха для дочери... да-с... с родней, с приданым...

Зло и презрительно рассмеялся:

-- Ха-ха!

-- Да что с вами?! -- задохнулся от удивления о. Евгений, приподнимаясь на диване, -- за что это вы...

-- Со мной? Ничего-с!

Но у него даже дрожали руки от нервного возбуждения.

-- Буря! Ураган! Вот что со мною! Без бурь мир задохнулся бы... от благополучия ничтожных! Слышите? Там! За окнами волны встают! Волны, стихия! Она сметет ... все здания, построенные на песке! И сундуки с приданым поплывут... поплывут... да-с! А кто слишком твердо расселся на земле... подмокнет-с! А у кого денежки-с... в сердце... в сердце... денежки-с... Придет время... когда-нибудь... заржавеют-с!..

Он близко спинкой придвинул в столу стул.

-- До свидания-с!

-- А чай? -- с тихим удивлением произнесла Фима.

-- Благодарю вас. Не хочу-с! Желаю вам всем...

Тут он первый раз мутно взглянул на Фиму.

-- Счастья-с! -- закончил язвительно.

О. Евгений сидел с раскрытым от удивления ртом.

-- Да что это с ним?.. Такой был... милый парень.

Попадья ядовито ухмыльнулась.

Фима бросилась за учителем в темную прихожую.

-- Анфиса, -- строго крикнула ей попадья.

Но Фима уже стояла пред учителем и молча смотрела, как он тщетно отыскивает рукава в пальто. Наконец ему удалось кое-как залезть в пальто. Он сунул руку в карман и вытащил коробку.