Волны

Она положила руку на его рукав.

-- Дайте мне весло.

-- Вы не умеете грести.

-- Научусь.

-- Там на дне есть запасное.

Она достала весло и стала неумело плескать водой, пока не наловчилась.

10.

Узкою улицею по черным волнам они быстро скользили вдоль хат. Ветер лохматил солому крыш, точно волосы неуклюжих голов. Вырывал клочья соломы и бросал их по небу, -- словно метались там без крика, в ужасе, сказочные птицы. Мертвы были хаты, как разрушенные гробы, -- население оставило их: здесь вода не могла подняться высоко. Все, кто мог, ускользнули в лодках на помощь к концу села над рекою, где шло огромное разрушение. С ревом лились там волны потопа. Бушуя, достигали крыш. Уносили в пене телеги, бороны, доски.

Лодку бросало.

Точно мохнатые руки тянулись к ней со всех сторон из пучины, хватали за борта, пытались опрокинуть и, обозленные, поднимали ее на шуршащих ладонях и перекидывали с волны на волну.

Местами чернели фыркающие головы лошадей и красным огнем горели их глаза. Несколько раз едва не опрокинули лодку плывущие телеги.

На крышах чернели люди.

Кричали:

-- Кто плывет?

-- Учитель.

-- Туда... в улицу! -- кричали ему и показывали руками, -- туда...

Их нагоняли лодки с темными фигурами.

Задыхающиеся от натуги голоса хрипели:

-- Туда! Туда!

Лиц не видно было.

Только страшная сила чувствовалась в скрипе весел, в натуге рук, в нагибах спешащих тел... Она боролась с бурей, рассекала волны, объединялась в одном стремлении разрозненных тел, лишенных тьмою лиц.

...За углом их встретила воющая мгла.

Она седыми руками схватила лодку, подняла, метнула ее вперед с их согнутыми фигурами. Лодка встала носом вверх, враз взметнулась кормой.

Еще момент...

Из бездны жадно протянулись лохматые руки волн.

Но Алексей Иванович острым напряжением сил повернул лодку. Она гулко ударилась боком об угол хаты, задрожала и, враз подхваченная ураганом, понеслась по улице к реке.

-- Страшно? -- прохрипел Алексей Иваныч.

Фима опустила весло.

-- Нет, -- сказала она тихо.

11.

Как греза бреда -- их охватили жалобные крики, вопли, стоны, зовы, рев скота, лай и вой собак. Казалось -- хаос этих звуков плывет с реки, от туч, от леса, от мутных волн, наполняет мир горестным голосом несчастья.

В разрыве туч мелькнул кровавый глаз луны на горизонте.

Тени стали острыми и резко черными.

В поток бушующей крови превратилась река, потерявшая берега свои. В мутных далях, -- всюду, -- метались волны. А ближе, -- там, где раньше был крутой высокий берег, теперь чернели улицею островки-крыши. На них толпились багрово-черные фигуры старух, детей, крестьян, плача, причитая, сражаясь с упором ветра взмахами рук. У крыш бились собаки, цепляясь с визгом лапами за скользкую солому. Лошади гулко били копытами в стены хат и, бессильные, отдавались теченью, чтобы погибнуть в бурных далях реки.

А на средине реки вздымались от ветра волны, как багровые головы водяных с бездумными глазами, и ветер -- точно волосы их -- тянул водяную пыль на крыши.

Темные лодки упорно ныряли от хаты к хате.

-- Скорей! Скорей! -- звучали с них крепкие голоса.

Вставали фигуры.

Протягивали сильные руки.

-- Скорей! Скорей!

И к ним тянулись дрожащие люди.

И на их голос с визгом плыли собаки, смотря из воды просящими и верящими главами.

Мокрые отряхивались в лодке...

-- Скорей!

Нагруженные дрожащими телами, спешили лодки дальше, бесстрашные пред ветром; с спокойной силой разрезали волны и смеялись в лицо чудовищам, поднимавшим вокруг седые головы...

-- Скорей... туда... к последним хатам! -- кричали с лодок Алексею Иванычу.

Лодка летела.

Вода льстиво пела и звенела у бортов и вдруг поднимала мутное лицо и обдавала тучею холодных брызг...

...На диске луны отпечаталось громадное дерево:

Вздрогнуло, описало дугу и с грохотом обрушилось в волны.

Его грохоту ответил стонущий крик:

-- Унесло.

-- Безумного... Степана...

-- Унесло...

За деревом, медленно крутясь, плыла крыша наполовину затонувшей избы. На ней метался и жестикулировал человек.

Алексей Иванович быстрым движением повернул лодку и стрелой помчался за избой.

12.

Луну проглотила черная пасть тучи.

Лодку охватила воющая, плачущая тьма.

Как дыхание гигантской груди с злым свистом несся ветер. Брызги крутились и плясали в воздухе непрерывным дождем. Точно седые тени в бьющихся саванах вырастали вокруг лодки, -- то поднимались, взмахивали руками, падали... убегали. Волны зловеще бились в борта, плескались в лодку... А на дальних берегах ревел и выл затонувший лес, воздух дрожал от стонов реки и воплей бури.

-- Мне страшно! -- метнулась в лодке Фима.

Близко села к Алексею.

Схватилась за него.

Он взглянул на нее, белеющую во тьме.

-- Тебе... страшно со мной? -- тихо спросил он, первый раз назвав ее на ты.

Она сжала ему руку.

-- За тебя мне... страшно!

Он вспыхнул.

На миг бросил весло... вдруг крепко обнял ее, притянул к себе, близко заглянул в глаза ей... в глаза...

-- Фима!

-- Алексей! -- прошептала она.

-- Люблю тебя... люблю...

Она, как эхо, повторила за ним:

-- Люблю тебя.