Волны Русского океана

– О чем ты им талдычишь, Габидулла? Чего они от нас хотят? — спросил Тараканов. Рахматов не стал посвящать его и матросов, которые все переносили молча и терпеливо, в тонкости недалекого будущего.

– Подожди, Никитыч, не мешай вести переговоры, — мотнул головой татарин. — Нет, скажи лучше: какой знак надо подать капитану, чтобы пришли на помощь.

– Махнуть белым платком. Они с мостика следят за нами в подзорные трубы. Чуть что — с пушек вдарят.

– Что ты хочешь сказать великому Каумуалии? — поинтересовался предводитель. — Говори мне, а я передам то, что нужно.

– Корабль в море видишь? Он привез подарки великому Каумуалии, но на корабле есть очень большие ружья, которые одним выстрелом могут убить несколько воинов, а двумя-тремя выстрелами разрушить и сжечь целую деревню. Представляешь, что будет, если эти ружья начнут стрелять по острову?

– Таких ружей не бывает, — заявил предводитель.

– Не веришь? Прикажи: пусть кто-нибудь из твоих воинов возьмет у меня из кармана белый платок и махнет им — все увидят, как стреляют большие ружья.

Рослый воин вытащил из кармана рахматовской куртки платок и помахал им из стороны в сторону.

«Святой Николай», стоявший на якоре в двух-трех кабельтовых от берега, немедленно пыхнул пороховым дымом, присвистевшее небольшое ядро врезалось в ствол недалекой пальмы, и та, с треском переломившись, рухнула на золотой песок.

Воины Каумуалии вместе с предводителем с дикими воплями рванули в джунгли, оставив посланников России привязанными к пальмам.

Освободили их прибывшие на шлюпке матросы во главе со старшим помощником капитана, лейтенантом Андреем Рузавиным.

– Что делать будете, Тимофей Никитич? — поинтересовался Рузавин. — Миссия сорвалась? Переходим к силовой части?

– Рано, Андрей Палыч, рано. — Тараканов походил по мягкому песку, разминая затекшие ноги, помахал руками. — Миссия, почитай, токмо начинается. А это, — махнул рукой на сброшенные веревки, — это беда, ли чё ли? Так ведь знавали и хужей. Габидулла, — обратился он к толмачу, — перво-наперво поклон тебе низкой за хитрость твою, а дале — вопрос: ты в энтих местах бывал, дорогу к их князьку знашь?

Рахматов, расцветший от похвалы начальника, торопливо закивал:

– Проведу, Никитыч! И тропки знаю, и дорогу главную. Я все исходил, когда мы тут зимовали…

Идти никуда не пришлось: из джунглей на берег вывалилась целая процессия — заявился Каумуалии со всем семейством и приближенными. Вел процессию предводитель воинов — сам владетель острова толкал его в спину древком копья. Русские посланники едва успели выстроиться, как говорится, по ранжиру — то есть полномочный представитель с толмачом впереди, остальные за их спиной.

Приблизившись, Каумуалии резким тычком бросил предводителя в песок — тот распростерся плашмя, — поставил ему на голову босую ногу, украшенную нитками бус и ракушек, и величаво оперся на копье. Из-за его спины выдвинулся седовласый мужчина в длинной хламиде из разноцветных полос и произнес довольно длинную фразу. Рахматов начал переводить, не дожидаясь ее окончания:

– Великий владетель островов Кауаи и Лехуа, сын священной горы Каваикина благонесущий Каумуалии приветствует посланников своего большого брата, благословенного русского короля, и желает им богатой рыбной ловли, вкусного мяса свиней, множества плодов в садах и сладчайших напитков из этих плодов. Да пребудет так!

Тараканов поклонился и ответил:

– Главный правитель Русско-американской компании передает свое приветствие и пожелание здоровья великому владетелю и его семейству, а также его приближенным и их семействам и предлагает незамедлительно провести переговоры о торговых и иных отношениях между великим владетелем и Компанией.

Сказал без запинки, потому что выучил наизусть, как было велено Барановым.

– Это — главное вступление, Тараканыч, — учил Александр Андреевич. — Дале можешь своими словами, а это скажи точь-в-точь!

Тимофей вручил Каумуалии и его жене подарки — накидки из мехов: владетелю — бобровую, его жене — беличью. После чего русская миссия была тут же препровождена в отведенную для полномочного представителя и его окружения резиденцию — большую круглую хижину, покрытую широкими банановыми листьями. Пол в хижине застелили циновками, заставленными глиняными блюдами с местными яствами, в многочисленных тыквенных бутылках, как оказалось, содержались бодрящие и веселящие напитки. Угощали и развлекали посланников местные красотки (и верно, весьма прелестные), на которых из одежды были только набедренные повязки, то и дело ненароком сползающие, да множество ниток с бусами. В общем, все для истинно мужского отдыха…

А на следующий день прошли переговоры.