Волосяной покров. Поэтический сборник

Ксения Дергунова Волосяной покров. Поэтический сборник

I.

Мой дедушка был Дон Кихотом,

Моя мать танцевала твист,

Я весь мир проскакал галопом,

Я – раскалённый свист.

Мой врач – специалист кинцуги,

Он склеивал мою тень.

Из древней ржавой кольчуги

Вылеплен новый день.

За плечами моими столетья

Кино на экране лица .

Мои сёстры – мои же дети

Я сам себе вместо отца

Паровозный гудок – моя шея,

Вместо рта – ружейный курок

Я весь мир разобью на траншеи

От запада на восток.

Паром валит остывшее солнце

Мировой турецкий хамам

И вспотевшая слава несётся

К моим раскалённым стихам.

II.

Нет ничего крепче и увереннее нуля,

Стоящего на своей дуге,

как стоит нога

на неподвижной груди

побеждённого в битве врага.

Ноль громче пустующего корабля,

пустомели, болвана и дурака

В припадке бахвальства и кутежа.

Полость нуля можно пронзить

Чертой от одной до другой дуги,

чтобы вместо единого твёрдого «нет»,

Получилось множественное «да»,

в мучениях

родилась тéта или фитá,

– начало философии

Как ответ в ужасное никуда

значением.

III.

Я тот вне имени

Я та вне времени

вне улицы, здания

вне чина и звания

вне тела, без жидкостей,

мешающих липкостью

и неприличием

скотского свойства.

Вне славы и памяти

без форм и обличия

гимном бесстрашия -

без Моего и Нашего

потенция в минусе

в старом папирусе

отсутствует имя мое

Вне буквы, созвучия

без слова и случая

и рок обойдет

и судьба не замучает

только молчание

будет подслушано

пылью непрожитых лет

IV.

Горькая пряность на языке

и в воздухе пыль.

Кто-то сзади стучит и крадется ко мне,

упав на костыль.

Длинные волосы растяну

вдоль мостовой,

Чтобы споткнулся на быстром ходу

идущий за мной.

Острые шпили и колкость нервюр

целят в зрачки,

Камни в ботинках – части гравюр

и арок куски.

Пальцами станут фрагменты столбов,

ногтями – кресты,

Между рёбер проскачет безумный пророк,

И сведутся мосты.

Черепной черепицей устлан рассвет,

Но костной игрой

Не вершится ни арка, ни голый скелет,

Ни схватка с судьбой.

V.

Монолог старухи перед …

сегодня я бесплодна,

богатая старуха, и в деле со судьбой.

сегодня я одна, пою лишь сундуку с деньгами,

довольная собой и тишиной,

ведь громко и толпой

поют лишь дураки, довольные местами,

где часть – под суд, другие – на убой.

сегодня спелый плод, один на всю округу,

виднеется из моего окна:

других попортила зима и вера в бога,

а я всегда цинична и одна,

и разум мой – последняя подмога.

мораль моя всё смыслящей овцы

мне говорит: когда – парад, когда – в кусты

(свободу нынче не показывает тога),

когда с друзьями жечь мосты

и ждать суда.

сегодня голова моя пуста,

что есть вакцина от чахотки дум.

лишь час назад пришло на ум,

что надо отворять окно, ведь воздух нужен,

чтобы не гнили стены.

будь я моложе и бедней,

то родила б себе бунтовщика,

что не боялся б огненной геенны,

когда свергал царей, пономарей

и прочий люд, далёкий от измены.

измена нам видна

с позиции обиженных сторон,

с другого ракурса она

есть разрушенье устоявшихся идей,

раскол прогнившего бревна.

ведь это неизвестно для людей,

что ствол считает преданным себя

когда из щепок вылепляют стол.

а, впрочем, я не жажду палача,

в своем веку я их перевидала:

всё склонны разрубать с плеча,

а после ждать паралича

как рокового трибунала.

конечно, кровь на вкус плоха,

как вкус паршивых сигарет.

и впитываясь в кожу, нам сулит кошмары,

у денег – та же суть, ведь кровь – сестра монет

и дочь греха.

свеча уж тухнет, воск застыл,

и словно замысел господень,

напоминает два божественных крыла

или верхушку топора,

или курок на взводе.

VI.

Прогулка

С потолка на носок,

с чайки на водосток,

на картину моря,

что на стене -

окунусь в своё горе.

Где же гвозди и молоток?

если найду,

к шее прибью голову:

глаза не уйдут в сторону

отныне, ни разу вбок.

Ветер несёт зрачок -

со шпиля в Неву

в сведённых мостах -

и держится на плаву.

Куда ни иду -

чужой глаз,

как срамное словцо,

что пустил Лавлас,

не подвластен стыду.

Взгляды на языке

Как сырое яйцо,

Продавщица в ларёк

Лоснящееся лицо

Скроет,

– и спрячется на замок.

VII.

Про зеркала

Вот и снова пришёл кризис -ого года

Есть я и зеркало у моего порога

Смотрим друг другу в глаза,

два простофили,

будто что-то у нас намедни спросили,

а мы не дали ответа.

– Не знаю, как ты, а я жду лета.

Если всё останется в силе,

договор о жизни продлят лет на тридцать

и меня уложат в строку расхода,

Буду жить так же медленно, как и жили

После воинского похода

(то есть мирно трудиться и ждать приплода).

-Не знаю, как ты, но я оставляю былое,

Чтобы жить в настоящем,

Что-то вроде героя,

Забывшего подвиги и Елену

и решившего стать землепашцем

вопреки геройскому гену.

Да, пускай в зеркалах оживает память,

Я замру в отражениях с пылью на лбу

и в пробитом шлеме,

в синяках, полученных в рукопашке.

Буду жить, не жалея волос на теме

и не думая, подойдут ли штаны к рубашке.

Так замри же, подлая рожа в морщинах,

до боли знакомая с детства!

Потрепало тебя в тоске и кручинах.

За старое фото отдам сотню чистых зеркал:

в фотокарточках нет места

Времени. Там только История и накал

страстей.

VIII.

Чем дальше в лес -

Тем больше ветки

Впиваются в корсет груди

И если солнце впереди позволит,

Сниму прогнившие ботинки.

Они достались мне случайно

От пожилого господина:

Ушла пора топтать траву