Волшебная гондола

– Когда? – выпалила я.

– Почти сразу же после вашего ухода.

– Вы хотите сказать, он отправился в тюрьму, чтобы уладить там важные вопросы?

– Об этом мне ничего не известно. Пришел посыльный с новостью, услышав которую мой господин тут же отбыл. Куда, я, к сожалению, не ведаю, как и того, когда он вернется.

«Альвис, – ошеломленно подумала я. – И здесь ему удалось разыграть свою карту! Фальшивый посланник, чтобы выманить Тревизана и напасть на него».

Вот только – зачем он привез меня сюда?

Потому что он точно знал, что Тревизана не будет здесь и что тот не скоро вернется. И потому, что он счел забавным, что мне придется самой это выяснить. Это вполне соответствовало его извращенному чувству юмора. Он явно где-то сидел и смеялся в кулачок, представляя себе, как я, преисполненная надежды, бегу из водного зала в дом и спрашиваю, где Тревизан, только чтобы узнать, что здесь больше нет никого, кто смог бы мне помочь. И как я затем в слезах бреду сквозь ночь, потому что ничего больше не знаю.

Собственно говоря, именно так я и поступила.

Едва способная думать, я в слезах брела по улице. Мне нужно было успокоиться. Поспать. В идеале по меньшей мере лет пятьсот.

Хотя по пути в Кастелло мне не раз становилось плохо, а из-за темноты я то и дело сворачивала не туда, в итоге мне как-то удалось добраться до цели. Дважды мне пришлось уворачиваться от пьяных мужчин, искавших ночных развлечений. Второй даже оказался любителем распускать руки, и только удар в колено заставил его воздержаться от дальнейших приставаний.

Скорее мертвая, чем живая, я наконец добралась до домика монны Фаустины. У меня так дрожали пальцы, что мне с трудом удалось вытащить ключ из поясной сумки. Монна Фаустина встретила меня, замахнувшись скалкой, которую она опустила, только внимательно меня рассмотрев.

– Это и правда вы, – сказала она. – Вы ужасно выглядите. И грязно. Если вы хотите помыться…

– Утром, – пробормотала я.

– Или, может, немного спиртного?

– Не сейчас.

Похоже, она обиделась, что я отказываюсь от ее услуг.

– Минутку, – сказала я, прежде чем она снова скрылась в своей спаленке. – У вас есть принадлежности для письма?

– Вы хотите сказать, бумага, чернила и перо?

Я кивнула, что не слишком порадовало мою больную голову.

– Чернила мне нужно сначала замешать, а перо заточить. А бумага… Хм, в лучшем случае один-два листика, больше точно не осталось. И еще немного пергамента, но он дороже, чем бумага. Зато хранится намного дольше. Все это осталось от моего умершего мужа, благослови его Бог. – Она наклонила голову. – Вам следует знать, я его очень ценю. Я имею в виду письменный прибор. Поймите, это очень ценный памятный предмет.

Я понимала. У меня не было сил торговаться. Я отсчитала сумму, которую она требовала, и подождала, пока она не отыщет все необходимое.

Наконец, я дотащилась до лестницы и из последних сил вскарабкалась на чердак.

Оказавшись наверху, я упала на шаткую кровать и лежала, глубоко дыша, пока комната не перестала вращаться вокруг меня.

Самое время подвести промежуточные итоги. Они оказались убийственными. Даже если не учитывать ту деталь, что я в гордом одиночестве застряла в прошлом.

Тревизан исчез.

Барт сидит в тюрьме.

А Кларисса… Я не хотела об этом думать. Вряд ли ей дали просто так уйти. Куда вообще ее утащили?

Постепенно мне стало ясно, что у того факта, что я сама осталась жива и на свободе, должны быть еще какие-то причины, кроме злорадства Альвиса. У него были на мой счет какие-то четкие намерения, потому что он тщательно планировал все, что делал. Но что именно он планировал, оставалось до сей поры скрыто во мраке. У меня слишком сильно болела голова, чтобы об этом думать.

Завтра, подумала я. Завтра, с самого утра, я напишу послание. Одно для Матильды и Якопо, чтобы они узнали, почему исчезла Кларисса. И одно для Тревизана, чтобы предупредить его. На случай, если он вообще объявится снова.

А третье я собиралась написать на пергаменте. Это послание должно сохраниться надолго. Очень надолго…

Собственно говоря, зачем? Вроде бы я только что об этом помнила. Но головная боль усилилась – слишком сильная, чтобы вообще о чем-то думать. А что, если у меня сотрясение мозга? Можно ли от него умереть?

Дома я бы уже оказалась в отделении экстренной помощи, у Иззи и Мередит. А они отвезли бы меня к Дереку Шепарду, неврологу и специалисту по черепно-мозговым травмам.

– МРТ и полный анализ крови, – мелодично произнес бы доктор Макдрими.

Он сделал бы мне укол обезболивающего, и я смогла бы написать третье послание.

Но, возможно, мне лучше сначала немного отдохнуть.

Завтра, подумала я снова. Завтра будет новый день.

Когда я проснулась, на меня светило солнце. Лишь пара скудных лучей, пробившихся через извилистые щели в ставнях и в крыше, но их хватило, чтобы наполнить всю комнату рассеянным, запыленным светом.

Когда я села на кровати, голова ужасно гудела. Шишка приняла размеры среднего помидора и на ощупь была примерно такая же – только, в отличие от помидора, трогать ее было адски больно.