Волшебная книга

подумал, что, может быть, оно к лучшему. Какой же будет интерес, если напишет за него волшебная книга? Вот если он сам напишет стихотворение — тогда другое дело. Он сел

за стол, стал думать, что бы такое сочинить необыкновенное, но в голову ничего не приходило. Он в отчаянии встал, подошел к окну и стал смотреть, как тонет их поселок в

ночном сумраке, как чистый серебряный месяц медленно поднимается в небе и плывет над тихими хижинами, над зеленью деревьев, как далеко-далеко за морем медленно

гаснет последний взгляд солнца. Серебром блестит река, нежно порхает с куста на куст ветерок. И как-то само собой в голове Читай-Листая сложились слова:

—       Ветер бродит над землей,

Над уснувшей речкой.

Месяц ходит молодой,

Белый, как овечка...

А дальше в стихотворении Читай-Листая рассказывалось, как быстро-быстро спускается ночь над их чудесным островом, как ярко цветут орхидеи, как плавно набегают

пенные волны, с шумом ударяют о ночной берег и медленно отступают обратно. Словом, получилось такое стихотворение, которое самому Читай-Листаю очень понравилось.

—       Нужно, чтоб все жители острова прочитали это стихотворение,— решил Читай-Листай и пошел к владельцу балагана.

Владелец балагана проводил в это время очередную репетицию. На сцене перед ним стоял укротитель змей в своем расшитом халате и белой чалме. Он играл на флейте

и ждал, когда кобра высунет из корзины свою плоскую голову.

—       Я написал стихотворение,— обратился Читай-Листай к владельцу балагана.— Хочу, чтобы твои артисты прочитали его со сцены. Пусть все жители острова узнают мое произведение.

Владелец балагана хотел отмахнуться от этого нежданного посетителя, но потом решил: «Может быть, вправду включить в представление стихотворение? Может быть,

оно сослужит мне добрую службу?»

—       Ладно, прочитай, я послушаю,— сказал он Читай- Листаю.

И Читай-Листай начал читать свое стихотворение про месяц, про уснувшую речку, про тихую ночь над островом, про мерный шум моря.

—       Хорошее стихотворение,— сказал владелец балагана.— Но только читать мы его не будем.

—       Почему?

—       Ты бы лучше написал новое стихотворение про Равнодушного, и он бы тебя простил. Станешь у него снова помощником. И меня бы похвалили, и обоим бы нам была польза.

—       Я не боюсь Равнодушного,— смело ответил Читай- Листай, потому что дома у него была волшебная книга.— Да, кроме того, я писал стихотворение о Равнодушном, а

что получилось? — продолжал Читай-Листай.— Кидали в меня грязью. На состязании никто не слушал.

Владелец балагана с ужасом слушал речь Читай-Листая. Глаза у него округлились, брови полезли высоко вверх, а лоб избороздили складки.

—       Что ты говоришь? Разве так можно про Равнодушного! Уходи отсюда. Не хочу я с тобой связываться,— и он открыл дверь балагана.

СТИХИ И ЛОТОЧНИЦА

Лоточница меняла фрукты в своем селении. Вот и в это утро она пораньше выехала из дома, везя перед собой тележку, как всегда, наполненную фруктами. На улице

было мало народу. В это время из-за угла вышли два крестьянина, и, чтобы привлечь их внимание, она тут же вспомнила про Петрушкины прибаутки и громко выкрикнула:

—       Свежие фрукты, хорошие продукты! Кушайте больше, жить будете дольше!

Привлеченные ее возгласом к ней подходили Пальмовая Кора и Бамбуковый Корень, а она в это время неожиданно продекламировала:

—       Ветер бродит над землей,

Над уснувшей речкой.

Месяц ходит молодой,

Белый, как овечка.

И вместо того, чтобы еще раз предложить свои фрукты Пальмовой Коре и Бамбуковому Корню, она прочитала стихотворение до конца. Тем временем Бамбуковый Корень и Пальмовая Кора поравнялись с тележкой, и Лоточница увидела в их руках связку хорошо сплетенной веревки. Ей как раз нужно было выменять веревку, и она хотела

им еще раз предложить: «Обменяйте веревку на фрукты, мне нужна веревка», но вместо этого снова начала:

—       Ветер бродит над землей, Над уснувшей речкой...

К ее удивлению, Пальмовая Кора и Бамбуковый Корень дружно подхватили:

—       Месяц ходит молодой,

Белый, как овечка.

«Что за чепуха? — подумала про себя Лоточница.— Мне веревку нужно, белье не на что вешать, а тут стихи в голову лезут, а эти болваны,— она с неприязнью взглянула