Волшебник в Бедламе

— Жив и в сознании — хотя и сильно кровоточил. Его забрали в замок, а ваши тела солдаты велели нам бросить в навозную кучу. Но мы не бросили. Мы унесли вас в лес, сюда, чтобы вернуться и похоронить, как подобает, ночью…

Мадлон кивнула.

— Нам повезло. Вы поступили хорошо.

— Очень, — согласился Дирк. — И спасибо за предложение, но мы действительно не нуждаемся в похоронах.

— Но твоего друга нужно выручить, — Мадлон встала, повернувшись к фермеру. — Как мы можем попасть в замок?

Фермер невозмутимо стоял на месте, только глаза его расширились от дерзости и опасности ее слов.

Затем он медленно кивнул.

— Сын кузена моей сестры — дворецкий, у него там есть знакомый пехотинец. Я попрошу человека, который попросит…

Мадлон коротко кивнула. Затем вспомнила про хорошие манеры и подарила ему ослепительную улыбку.

— Сделай это.

Фермер кивнул и повернулся, собравшись уходить.

— И, добрый фермер, — она повысила температуру своей улыбки на несколько градусов Кельвина, — спасибо тебе.

Фермер оглянулся и кивнул.

— Слух разнесется, — сказал он. — Это началось. Мертвые становятся живыми…

А затем исчез. Изумленный Дирк уставился ему вслед.

Затем, посерьезнев, обернулся к Мадлон.

— Вот! Видишь, как рождаются слухи! Через два дня это разнесется по всему королевству как своего рода чудо. А это всего-навсего было…

Мадлон вежливо подняла брови, ожидая продолжения.

— Всего лишь простым случаем анабиоза, — слабо закончил Дирк. — Э… Всего лишь этим…

— А как, умоляю вас объясните, мессир, это было сделано?

Дирк с рычанием отвернулся.

— Тебе приснился Волшебник, — напомнила она.

— Случайное совпадение, — отрезал он.

Она с минуту наблюдала за ним, а затем отвернулась, тихо улыбаясь. Но Дирк не заметил этого, старательно избегая встретиться с ней взглядом. Черт побери! У него нет никаких причин чувствовать себя дураком!

Анабиоз был заурядным явлением, оно случалось с миллиардами животных каждую зиму. Это иногда случалось даже с людьми и называлось «каталепсией» или как-то в этом роде.

Но этого не случалось с двумя людьми в одно и то же время в одном и том же месте — так ведь?

Он отмахнулся от этого довода. Пытаясь убедить себя, что это было просто совпадением — но почему в этом слове появился вдруг такой подозрительный звон? Вдруг, без всякой причины для того, у него возникло предчувствие, что Гар мог бы ответить на этот вопрос.

Фермер вернулся, когда сумерки сделали лес расплывчатым.

— Он в темнице, — объяснил он. — И час назад его еще не пытали. Допросчик ждет навестившего их пэра.

Дирк нахмурился, события принимали весьма угрожающий оттенок.

— Ты хочешь сказать, что они не начнут до тех пор, пока гость не явится туда?

Фермер кивнул.

— Пэр Кор, — произнес сквозь зубы Дирк. — Ставьте на кон что хотите, это пэр Кор.

— Почему это? — нахмурилась Мадлон.

Дирк пожал плечами.

— Он — Личный Советник, и он был на поле, где приземляются небесные корабли, предупреждал нас не пытаться никого забросить — имея в виду меня. Это само собой разумеется, не так ли?

— В своем роде, — с сомнением согласилась она и повернулась к фермеру: — Ты можешь провести нас?

Фермер кивнул.

— Я отведу вас к человеку, который отведет вас. Идемте.

Они отправились туда путем, которым перемещается информация среди кулов — из рук в руки, и это оказалось удивительно быстрым способом. Фермер снова отвел их в деревню, где неподалеку от общинного выгона ждал их второй фермер. Он зашагал рядом с ними, а их первый проводник исчез в темноте.

— Я — Оливье, — представился новый проводник. — Я несу известия от Фелисы.

Мадлон кивнула.

— Она в безопасности?

Оливье кивнул.

— Она оглянулась разок, увидев свой дом в пламени, и больше ни разу не оглядывалась. Она и ее дети в безопасности у изгоев. Известие принесли ее мужу, пока вы еще дрались, он отложил мотыгу и отправился прямо в лес. Теперь он с ними.

Дирк старательно сохранял бесстрастное выражение лица, но его, как всегда, сразила действенность его собственного народа. Они все знали, что делать, в любой ситуации, и делали это без вопросов и колебаний. Инбридинг не мог быть причиной этого, и он не знал, что могло бы.

Оливье повел их к замку в обход его. Дирк поднял взгляд на хмурую глыбу гранита, опустил его на золотистую землю рва и почувствовал, как воскрес его патриотизм. Франция восемнадцатого века — культура, которую имитировали пэры — благоволила к шато элегантно-дворцового стиля, а не к средневековым крепостям. Конечно, там радио и радаров тоже не было, равно как и лазерпистолетов. Пэры сделали несколько уступок здесь и там, они, казалось, очень хорошо сознавали, чему на самом деле благоволила душа их подданных.