Волшебник в Бедламе

Пэресса распахнула дверь на винтовую лестницу, вышла и закрыла за собой на засов. Тяжело дыша, она заспешила вверх по лестнице, пока не добралась до двери на крышу башни. Она прислонилась к ней, хватая воздух открытым ртом, пока немного не восстановила силы, а затем нащупала неуклюже и со страхом ключи и отперла ее. Дверь распахнулась, и она едва не упала в открывшееся помещение.

Комната была большой и чистой, насколько может быть чистым серый камень, за исключением большого металлического пульта с видеоэкраном в центре противоположной стены небольшого помещения.

Пэресса нажала кнопку, и запылали, ожив, огоньки лампочек. Она надавила клавишу и прокричала в решетку на поверхности пульта:

— Тревога, тревога, срочно! Кулы восстали в поместьях, Помгрэн! Они взяли замок, они убивают знать! Пришлите подмогу, пусть все стерегут своих!

Сообщение покатилось от ее замка огромным, нарастающим шаром. Оно задевало замок за замком, и, где бы оно ни прошло, пробуждались, оживая, приемники.

Де Кад и Дирк облачились в одежду изгоев, спасаясь от холода темных предрассветных часов, но Дирк по-прежнему носил веревочный пояс и гранат в ухе.

Гранат загудел, Дирк отстучал «слушаю» по концу веревки-передатчика. Несколько минут он, нахмурившись, слушал, затем, отстучав «понял», повернулся к Де Каду:

— Передано сообщение, помгрэнские кулы слишком поздно взяли свою пэрессу. Она отправила сигнал тревоги из своей комнаты связи. Как я понимаю, любой входящий сигнал на частоте тревожного вызова автоматически включает приемники. Все пэры теперь узнают об этом.

— Я думаю, они уже знают из источников поближе к дому, — задумчиво проговорил Де Кад.

Тревога звенела из всех передатчиков по всей стране, но в большинстве замков они говорили с пустым воздухом: рядом с ними никого не было. Некоторые услышали ее, но услышали вместе с тяжелыми частыми ударами в дверь.

В королевском замке в Альбемарле юный пэр дернулся, выскакивая из дремоты, послушал с минуту в шоке, а затем стремительно бросился вон из помещения принести известие пэру Кору.

Кор как раз въехал, покрытый пылью, раздраженный и задыхающийся. Он недоверчиво выслушал, затем хлестнул юного пэра тыльной стороной ладони, зарычав. Пэрик ловко отпрыгнул и собрался оскорбиться, когда сообразил, что Кор уже исчез, гневно шагая прочь и ревя приказы.

Десять минут спустя с крыши дворца поднялся флот маленьких сторожевых судов с большими лазерными пушками, устремляясь по всем азимутам.

Король не слышал. Король ничего не делал.

Маленькие серебристые суда неслись над сельской местностью настолько высоко, что первые редкие лучи рассвета превратили их корпуса в розовые.

Когда они плыли, над ними появились черные пятнышки, разбухающие в ощетинившиеся орудийными башнями приземистые черные корабельные шлюпки.

Они падали, словно вышвырнутые вулканами камни. Слишком поздно серебристые суда засекли одиночные лазеры. Выплевывались огненные лучи, и серебристые суда падали с неба, славно горя.

Иногда падало и черное судно, и серебристые мчались дальше, но высоко над ними появлялось еще одно черное пятнышко.

В поместьях монпэра Мегрэна кулы со всех деревень сошлись у замка с косами и цепами в руках. На стене часовые увидели их и подняли вопль тревоги. К каждому из них подбежал капрал — и аккуратно тюкнул за ухом.

Когда кулы промаршировали к большим воротам, те распахнулись, и они вошли, встреченные слугами и немалым числом стражников. Дворецкий молча повел их в большой зал, где они образовали полукруг лицом к большому арочному входу. И ждали там.

Внезапно через арочный вход вошли, спотыкаясь, пэр Мегрэн с женой и тремя детьми в ночных рубашках. За ними вошли двунадесять солдат с мрачными лицами и копьями наготове. Пэр и его семья остановились, запнувшись, ошеломленно пялясь кругом при свете факелов. Затем пэр негодующе воскликнул:

— Что это значит? Почему вы собрались здесь без моего дозволения? — но в его голосе слышалось эхо страха.

Вперед шагнул дворецкий с вежливо степенным лицом.

— Де Кад восстал, пэр. Позвонил его Колокол. По всей стране кулы поднимаются сразить своих пэров.

Пэр побледнел, а его жена охнула, закрыв лицо руками. Затем она упала на колени и прижала к себе детей.

— Неужели я был таким злом для вас? — спокойно произнес пэр. — Что вы теперь должны послужить мне на такой лад?

— Нет, монпэр, и вы хорошо это знаете. Вы правили нами хорошо и мудро; нам и впрямь повезло. Ваши наказания всегда были справедливыми и никогда — суровыми. Вы никогда не бывали жестоким, не злоупотребляли своей властью над нашими телами. Вы всегда заботились о том, чтобы ни один человек не голодал и не мерз, даже если для этого вашей семье и вам самим приходилось есть на Рождество скудные пайки. Ваша жена излечивала нас от болезней, вы заботились о нас и защищали нас. И как вы послужили нам, так и мы послужим вам теперь.

Пэр испустил вздох облегчения и расслабился, а его жена, не веря своим ушам, подняла голову. Затем ее глаза наполнились слезами радости.