Волшебник Земноморья. Могилы Атуана. Том 1

Сейчас он стоял и разглядывал каменный пол: в одном месте камни были разобраны и уложены обратно в беспорядке. Любому понятно, что в этом месте пол зачем-то раскопали, а потом заложили снова. Сухие комья чистой, бесплодной земли, выкопанные из могилы и не ссыпанные в нее обратно и даже не притоптанные.

Ее Господа пожрали тех троих. Почему же они не поглотили этого? Чего они дожидаются?..

Они ждут, пока Арха своими руками не исполнит их волю... У нее есть язык, чтобы говорить от их имени...

— Вон! Уходи! Убирайся прочь! — неожиданно выкрикнула она самым тонким и визгливым голосом, на какой оказались способны ее голосовые связки.

И сразу же по всей пещере загудели и заверещали отголоски ее крика, которые, казалось, осквернили первозданную тишину. Мужчина повернул свое испуганное лицо и на какое-то мгновение увидел Арху среди великолепия пещеры. Свет погас. Пропало все великолепие. Остались слепящая тьма и молчание.

Зато теперь она снова могла думать. Она избавилась от колдовских чар света.

Войти сюда он мог только через каменную дверь, Дверь Узников, значит, и вернуться постарается через нее. Легко и беззвучно, как бескрылая сова, обежала она полукруг пещеры и достигла низкого туннеля, ведущего к красной двери, которая открывалась только внутрь. И остановилась у входа в туннель. Она не ощутила потока холодного воздуха снаружи, это означало, что войдя в дверь, он не закрепил ее в открытом состоянии. Значит, дверь закрыта, и если он уже вошел в этот туннель, то оказался в ловушке.

Но в туннеле его не было, Арха в этом уверена.

В таком узком месте, со столь близкого расстояния, она бы уже услышала его дыхание, ощутила бы тепло его тела и биение его крови. Там, в туннеле, нет никого живого. Она выпрямилась и прислушалась. Куда он пошел?

Тьма давила ей на глаза, как повязка. Она испытывала смятение и замешательство от того, что увидела в Подмогилье. До сих пор она знала в этой части лишь то, что можно распознать на слух, на ощупь и по движению холодного воздуха в темноте: какое-то огромное пространство, тайну, которую никто никогда не разгадает. Но теперь она это увидела, тайна раскрылась и оказалась не ужасом, а красотой, и осталась по-прежнему тайной, даже еще более глубокой, чем сама тьма.

Теперь Арха начала медленно, неуверенно продвигаться вперед. Она нащупывала себе дорогу слева, направляясь по второму коридору с этой стороны, к тому единственному, по которому можно было попасть в Лабиринт. Дойдя до входа в него, она остановилась и прислушалась.

Слух теперь не мог сказать ей больше, чем зрение. Но пока Арха стояла, приложив ладонь к краю каменной арки, она ощутила слабую, смутную вибрацию стены, а в сыром, застоявшемся воздухе — не запах даже, а след запаха, которого не должна была ощутить здесь; запаха дикого шалфея, растущего там, наверху, на пустынных холмах под вольным небом.

Медленно и тихо двинулась она по коридору, ведомая обонянием.

Пройдя шагов сто, Арха его услышала. Он был так же тих, как и она, но он не мог ходить в темноте, не спотыкаясь. Она услышала легкое шарканье ног, будто он оступился на неровном полу, но сразу восстановил равновесие. И больше ничего. Первая Жрица выждала еще какое-то время, а потом снова медленно пошла вперед, легонько касаясь стены пальцами правой руки. Наконец она почувствовала под пальцами округленную полосу металла. Ар ха остановилась и начала прощупывать железную полосу, поднимая вверх руки, пока они не коснулись рукояти из шершавого железа. Схватившись за этот выступ обеими руками, она потянула его изо всех сил вниз, к полу.

Раздался страшный скрежет, потом лязг. Подобно падучим звездам, брызнули во все стороны голубые искры. Прокатилось эхо и замерло вдали, где-то ниже по коридору. Протянув руку, она нащупала всего в нескольких дюймах перед своим лицом поверхность железной двери, изрытую оспинами ржавчины.

Арха глубоко вздохнула.

И неторопливо пошла по туннелю назад, к Подмогилью, касаясь стены правой рукой, и вышла к люку под Престольной Палатой. Она не спешила и шла очень тихо, хотя теперь незачем было таиться. Арха поймала вора. Дверь, через которую он попал в подземелье, стала единственной, где можно было войти — или выйти из Лабиринта, но она открывалась только снаружи.

Он остался внизу, в темноте подземелья, откуда ему не выбраться.

Не спеша, выпрямившись, проследовала она мимо Престола в длинный зал с двойным рядом колонн. Дойдя до места, где на высоком треножнике стоял бронзовый таз, наполненный до краев рдеющими красными углями, она повернула и прошла к семи ступеням, ведущим наверх, к Престолу.

На нижней ступени она преклонила колени и коснулась лбом холодного, пыльного камня, замусоренного мышиными косточками, которые обронили совы, охотящиеся наверху.

«Простите меня, что я узрела Вашу тьму нарушенной, — сказала она, но не вслух, а мысленно. — Простите меня за то, что глаза мои видели, как попирают ваши Могилы. Вы будете отомщены! Господа мои, смерть вручит его вам, и он никогда не возродится!»