Волшебник Земноморья. Могилы Атуана. Том 1

Арха направилась в Престольную Палату, потом в Храм Богов- Близнецов, потом в чулан позади кухни; везде, оставшись одна, Жрица заглядывала вниз через смотровую щель и всякий раз видела лишь холодную, плотную черноту. Когда пришла морозная ночь со сверкающими звездами, она обошла все те места на холме, где были смотровые щели, поднимая известные лишь ей камни, расчищая землю; снова и снова вглядываясь в подземелье, но видя везде лишь беззвездную черноту.

Он был там. Он должен был быть где-то там. Однако от нее он ускользнул. Пока Арха его разыщет, он просто умрет от жажды.

И, как только она уверится, что он умер, придется ей послать в Лабиринт Манана — разыскать этого человека. Думать об этом было невыносимо. Она стояла в свете звезд на обжигающе холодном, промерзлом грунте холма, и слезы ярости вскипали у нее на глазах.

Жрица спустилась с холма вниз по тропе, что вела к Храму Бо-жественного Короля. В звездном свете покрытые инеем колонны и резные капители Храма сияли белизной, будто сделанные из кости. Она постучалась в заднюю дверь, и Коссиль впустила ее.

— Что привело ко мне мою госпожу? — спросила кряжистая женщина, глядя на Арху холодным, испытующим взглядом.

— Жрица, в Лабиринте какой-то человек.

Коссиль тут же отослала стража. Впервые случилось нечто такое, чего она не ожидала. Она стояла и смотрела на Арху так, что глаза ее вылезали из орбит. В голове Архи мелькнула мысль, что жрица сейчас очень похожа на Пенте, передразнивающую Коссиль, и в ней вспыхнул безумный смех, который девушка едва сумела подавить.

— Человек? — повторила жрица. — В Лабиринте?

— Человек. Мужчина. Чужеземец. — И так как Коссиль продолжала смотреть на нее с откровенным недоверием, добавила:

— Я поняла, что это мужчина, хотя видела его одно мгновение.

Коссиль сказала, пренебрежительно усмехнувшись:

— Как же там мог оказаться мужчина?

— Только при помощи колдовского искусства, больше никак. Он темнокожий, так что, возможно, прибыл из Внутренних Стран. Пришел ограбить Могилы. Первый раз я его обнаружила в Подмо- гилье, под самыми Камнями. Увидев меня, он побежал ко входу в Лабиринт, как будто уже знал, куда надо идти. Я опустила позади него железную дверь и заперла ее. Он начал творить всякие чары, но дверь открыть не смог. Утром ушел куда-то в Лабиринт. И теперь я не могу отыскать его.

— У него был с собой свет?

— Да.

— Вода?

— Фляжка. Неполная.

— Свеча его уже сгорела, — размышляла вслух Коссиль. — Четыре или пять дней. Возможно, шесть. После этого можешь посылать вниз моих попечителей, чтобы вытащили оттуда тело. Кровь его следует пролить перед Престолом, а...

— Нет! — неожиданно сказала Арха, и голос ее звенел от ярости. — Я хочу отыскать его сама!

Тяжелым, высокомерным взглядом жрица смерила девушку с головы до ног:

— Зачем?

— Чтобы заставить... чтобы придумать ему долгую, очень долгую смерть! Он же совершил святотатство, осквернил Могилы Безымянных! Он внес в Подмогилье свет. Он явился, чтобы украсть у Могил их сокровища. И он должен быть наказан. Просто лежать и умирать в туннеле — этого мало. Надо наказать его суровее... беспощаднее...

— Да, — произнесла Коссиль одобрительно. — Но только как ты его поймаешь, госпожа моя? Ты его встретила совершенно случайно, и другого такого случая может просто не быть. Разве нет там комнаты, полной скелетов? Скелетов тех, кто сумел забраться в Лабиринт, а выбраться — нет... Пусть Темные сами накажут его так, как хотят, пусть заставят его изведать все мрачные пути, все ужасы Лабиринта... Понимаешь ли, смерть от жажды — это очень злая смерть.

— Знаю, — сказала девушка.

Она повернулась и вышла в ночь, натянув на голову черный капюшон, потому что во дворе свистел ледяной ветер. Разве не знала она, что все так и будет?

Она поступила глупо и по-детски, придя к Коссиль. Здесь она не нашла никакой помощи, да и не могла найти. Коссиль сама ничего не знала; единственное, что она умела — это спокойно выжидать до самого конца, до смерти. И она ничегошеньки не понимала. Не понимала самого главного — того человека надо во что бы то ни стало найти. С ним все должно быть иначе, чем с теми тремя. Еще раз ей всего этого не вынести. Раз уж обязательно должна быть смерть, то быстрая и при дневном свете. И наверняка именно такой смерти достоин этот человек. Человек, первым отважившийся за столько столетий войти в подземелье. Уж он-то, по крайней мере, заслужил смерть от острого меча. У него же нет бессмертной души, и ему даже не возродиться. Его призрак вечно будет скулить в коридорах. Нельзя позволить, чтобы он умер от жажды, в темноте и одиночестве.