Волшебный корабль

Уинтроу промолчал. За него услужливо отозвался надсмотрщик:

– Вот этот. Он на жреца учился. Он говорит, еще и с цветным стеклом работать умеет.

Это последнее утверждение кое-кого заставило усомниться: Уинтроу выглядел слишком юным для подобного мастерства.

– Медяк даю! – прокричал кто-то со смехом.

– Два!

– Выпрямись, – велел Уинтроу надсмотрщик. – Согнулся, как крючок!

И дополнил свои слова новым тычком.

– Три медяка, – мрачно сказал отец.

– Четыре! – откликнулся веселый молодой человек с краю толпы.

Они с приятелями ухмылялись и подталкивали друг дружку локтями, поглядывая то на Уинтроу, то на его отца. Сердце Уинтроу упало… Если отец разгадает, что за игру они затеяли, кто знает, как он может себя повести?

– Два сребреника! – выкрикнул женский голос.

Покупательница определенно считала, что такая существенная надбавка положит быстрый конец торгу. Позже Уинтроу узнал: за нового и не очень-то многообещающего раба это была довольно низкая ставка. Но все же не пять грошей, предложенных отцом, – два сребреника были уже на границе приемлемых цен.

– Два сребреника! – подхватил торговец. – Итак, друзья и соседи, мы начинаем всерьез относиться к этому молодому человеку. Подумайте только, он пишет, читает и считает! И якобы даже умеет что-то там по стеклу, но мы не будем особо принимать это во внимание, ведь так? Во всяком случае, этот мальчик способен быть полезен в хозяйстве. Кроме того, он, видимо, подрастет – ведь не уменьшаться же ему, верно? Послушный мальчик, способный воспринимать обучение… Три? Кто сказал три?

Кто-то и вправду сказал «три», причем не отец и не смешливые юнцы. Цена за Уинтроу поднялась до пяти сребреников, после чего серьезные покупатели, качая головами, стали отказываться от дальнейшего торга и начали рассматривать остальных бедолаг на помосте. Парни, стоявшие на краю толпы, продолжали набавлять цену, и отец послал к ним Торка. Тот скроил свирепую рожу, но Уинтроу ясно видел, как он вручил юнцам горстку монет, чтобы они вышли из игры. «Ага, так вот как это делается… И вот зачем, значит, они приходят сюда».

Спустя недолгое время отец купил его за семь сребреников и пять медяков. Уинтроу отковали от цепи, и надсмотрщик повел его вперед, держа за наручники, – в точности как повел бы корову. Его свели по ступеням и с рук на руки передали Торку. Отец даже не пожелал подойти и сам забрать его. Уинтроу испытал очень плохое предчувствие. Он протянул Торку скованные руки, думая, что тот снимет с него цепи, но Торк притворился, будто не заметил. Вместо этого он окинул Уинтроу взглядом, как если бы тот был самым обычным рабом, которого его начальник только что приобрел.

– Цветное стекло, говоришь? – фыркнул он.

Надсмотрщики, покупатели и зеваки, стоявшие вокруг, разразились дружным смехом. Торк схватил наручники Уинтроу за середину цепи и поволок мальчика за собой. Уинтроу за ним едва поспевал: его ноги были по-прежнему скованы.

– Сними цепи, – сказал он Торку, как только они выбрались из толпы.

– Чтобы ты снова удрал? – хмыкнул Торк. Он гадко ухмылялся. – Еще чего!

– Ты не сказал отцу, где я, так ведь? Ты ждал! Пока меня заклеймят как раба и ему придется меня выкупать!

– Понятия не имею, о чем ты болтаешь, – отозвался Торк жизнерадостно. Настроение у него, судя по всему, было преотличнейшее. – Я бы на твоем месте благодарен был, что твой папаша достаточно долго задержался на торгах, увидел тебя и пожелал выкупить. Мы, знаешь ли, завтра в море уходим. Полностью загрузились. Сейчас пришли просто так – мало ли что в последнюю минуту обломится. А вместо приличной покупки набрели на тебя!

Уинтроу закрыл рот и преисполнился намерения больше не открывать его. Рассказать отцу, что сделал Торк? Ох, навряд ли это разумно. Ему опять скажут, что это нытье. Если вообще поверят. Уинтроу присматривался к прохожим, пытаясь увидеть отца. Что будет у того на лице? Гнев? Облегчение? Уинтроу и сам разрывался между благодарностью и тревогой.

А потом он заприметил-таки отца. Тот стоял далеко. И на Уинтроу с Торком совсем даже не смотрел. Кажется, он торговался за двоих крестьян, которых по какой-то причине продавали вместе. Он даже и глазом не повел на своего сына, закованного в цепи.

– Мой отец там стоит, – сказал Уинтроу Торку. И упрямо попытался остановиться. – Я хочу поговорить с ним, прежде чем мы пойдем на корабль.

– Шагай, шагай, – весело подбодрил его Торк. – Вот уж не думаю, чтобы капитану хотелось с тобой говорить! – И он усмехнулся в бороду. – В действительности он, по-моему, уже отчаялся сделать из тебя толкового старпома к тому моменту, когда будет передавать капитанство Гентри. Ему кажется, я куда больше для этой должности подойду! – Это он выдал с величайшим удовлетворением, видимо полагая, что у Уинтроу челюсть отвиснет.

Уинтроу остановился:

– Я хочу поговорить с отцом. Прямо сейчас.