Волшебный магазин

Игорек сидел дома и был счастлив, бабушка всегда была с ним и пекла вкусное печенье. Они вместе смотрели по телевизору детские передачи и любили футбол. Бабушка делала, конечно, вид, но делала вид хорошо. Из газетного ларька они приносили домой газету «Советский спорт» и изучали расписание матчей. Отдельно Игорек записывал удачные голы и фамилии их забивших. У них с бабушкой появились любимцы, например Малафеев и Еврюжихин. Правда, может, они был хоккеисты, бабушка их путала – бегают и бегают.

Но однажды вечером к ним пришли двое из роно и потребовали объяснения. Отец стал хорохориться. Но мать подчинилась сразу. Бабушка сидела на диване с внуком и гладила его по головке.

Двое из роно попросили Игорька почитать букварь.

Мама принесла учебник.

Игорек не любил, когда ему приказывали, а потом эти двое смотрели на него такими злыми глазами… Он хотел, чтобы они скорее ушли и стало опять хорошо.

Но двое настаивали и положили перед ним раскрытую книгу:

– Читай!

Игорек беспомощно посмотрел на бабушку.

Она шепнула:

– Прочитай!

Мучительно проглотив слюну, мальчик попробовал прочитать: «Мама мыла раму».

Он эту ерунду давно мог прочитать, но ему не нравились эти чужие злые люди. И он убежал в туалет. Там заперся и сидел, время от времени спуская воду. Ирка тщетно стучала в дверь и кричала:

– Идиот, открой дверь, мне срочно надо.

В комнате шел напряженный разговор. Но силы были неравны. Пришлось подписать какую-то бумагу, и наконец эти двое ушли.

– Игорек, – позвала бабушка, – выходи, они ушли.

И Игоря стали водить в школу для умственно отсталых.

Летом они потерпели несколько неудач – им не сдавали дачу, не объясняя почему. Просто они везде ездили вчетвером, и каждый раз, когда хозяева видели Игорька, они пугались – его речи, его странности, его вида. И отказывали под разными предлогами.

Наивный отец злился, а мать все понимала и сама придумывала для мужа хорошие объяснения – в даче нет газа, далеко речка, до станции три километра. Он соглашался, а Ирка говорила: «Чего вы всюду таскаете Гарьку? Он же всех отпугивает».

Но отец упорно брал его с собой, у него была своя логика – пусть все нас видят. У нас нет кота в мешке.

Но однажды они нашли дачу, в которую просто влюбились. И речка, и магазин, и станция – всё рядом. И прелестный участок на краю поля, поросшего васильками, и веранда с видом на закат. И хозяйка-старушка, которой было все равно, лишь бы собаки не было – у нее аллергия.

А у них нет собаки!

Ирка тоже довольна – разглядела на берегу девочек ее возраста.

Отец полез в карман за предоплатой, а бабушка попросила попить воды. Они с хозяйкой пошли на кухню. Ирка побежала по полю собирать васильки.

И на фоне такого миролюбия и покоя Игорь вдруг упал на землю и задергал ногами. Изо рта пошла пена.

Это был самый первый приступ эпилепсии, на которую он будет обречен. Плюс к уже диагностированной шизофрении.

Пришлось ехать на дачу к родственникам – сами как бедные родственники, готовые на любые условия лишь бы дать детям клочок леса и глоток свежего воздуха, которого в их Капотне не было и в помине.

– А что с этим мальчиком? – спрашивали соседи у других соседей.

– А он жертва веселых возлияний.

– Чего жертва?

– Ну знаете, у немцев есть такой термин, он очень длинный – много слов, склеенных в одно, типа: «дети выходного дня», ну когда люди много пьют.

– Что вы говорите?! – И соседи с недоумением косились на отца Игорька, подозревая в нем страшного зашитого алкоголика.

Разве можно что-то объяснить людям, когда самим непонятно, откуда взялась такая беда?

Шло время. Как удалось Игорьку получить среднее специальное образование – знает только бабушка. Она писала все его сочинения, она решала все задачи, даже вызубрила таблицу Менделеева.

Врачи говорили, что есть надежда, что с половым созреванием произойдет поворот и начнется выздоровление, по крайней мере, от эпилепсии. Тут, конечно, и сам Достоевский помогал. А вот с шизофренией было хуже.

Мальчик рос, мужал, становился сильнее и агрессивнее. Бабушка уже не справлялась с его приступами ярости.

А тут, как на беду, Игорьку отказали в пособии на проживание – он должен был его зарабатывать в артели инвалидов.

И бабушка приняла на себя артель инвалидов – она за внука должна была сдавать по двадцать авосек в неделю.

Родители работали по своим профессиям. Ирка оканчивала университет по специальности «детская психология». Благо пример был перед глазами.

А бабушка сидела с авоськами. Конечно, Игорьку она давала нитки и объясняла задачу. Но мальчику не удавалось сплести даже одну, хоть и криво. И он раздражался. А это означало очередную агрессию, которой бабушка очень боялась. Ну убьет он ее – кому тогда с ним сидеть?

Постепенно все оставили попытки контактировать с Игорем. Чурались, задав вопрос, как дела, тут же отворачивались, пока он, ковыряясь в словах, старался дать ответ на этот вопрос.

А пубертат пришел, и ничего не произошло, кроме дополнительных поводов для агрессии. Сильными лекарствами подавляли инстинкты, убивали гормоны, снимали активность – получался законченный вялый идиот.