Волшебный магазин

– Ты понимаешь, – говорила Света, – они же тупые, так Задорнов сказал. Их вокруг пальца окрутить ничего не стоит. Просто кадр не подворачивается.

Действительно, вокруг попивали кофе престарелые ковбои в высоких сапогах и широких шляпах. И никто даже не косился в их сторону.

Потом они шли в магазин секонд-хенд и там наслаждались выбором. После Страны Советов эти поношенные вещи казались верхом изыска. Светка всегда хватала что подешевле, а Гуля отыскивала дорогие стоящие вещи по бросовой цене – уму непостижимо, как это ей удавалось среди гор барахла? Инстинктивно Гуля брала вещи модных трендов, понятия не имея, что это за тренды. Она обладала врожденным вкусом.

Однажды она сидела в этом кафе в одиночестве – отдыхала от мытья посуды и бесконечно ломающейся посудомоечной машины.

К ней подошла ухоженная дама средних лет и что-то спросила. Гуля ослепительно улыбнулась – она училась быть позитивной, хотя ничего не понимала. Но дама была упорной и стала повторять с помощью жестов – то показывала, как подносы носят, то месила воображаемое тесто, то считала деньги. Гуля поняла, что ее приглашают работать, и радостно закивала головой, а потом просто бросилась даме на шею. Американцы – народ простой, дама ее тоже обняла – так Гуля начала работать в кафе.

Виктору не понравилась смена места работы, хотя денег светило больше. Ему вообще все не нравилось здесь. Хотелось назад, на родину, – там вроде жизнь налаживалась, враги постреляли друг друга. Бизнес раскручивался под надежной уголовной крышей, а уж там у него все схвачено. И язык свой родной, матерный.

Гуля привела Дашку из школы. Девочка сразу села у телевизора, поставила любимую кассету с русскими мультиками и утонула в них, не прислушиваясь к очередному скандалу.

А скандал разгорался нешуточный.

Гуля уперлась и сказала:

– Я никуда не поеду, мне здесь нравится.

Виктор не выносил, когда на допросе ему перечили. Разговоров он не признавал, он признавал выполнение приказа. Но не только – в его воспаленном мозгу засветилась мысль, что не так все просто: нравится ей тут!.. Ничего тут нравиться не может. Стало быть, завела себе кого-то – вот нравится же кому-то татарка убогая. Еще бы! На фоне американских уродок и татарка может показаться кинозвездой. Его методы допроса были простые – сразу в ухо!

Но татарва была крепкая – ни звука. Тогда ее по носу – кровянка хорошо пойдет. Пошла. Молчит.

А у Дашки мультики чирикают – сю-сю-сю.

Тогда руку сломать. Удалось. Только слабо заскрипела, монгольское иго.

– Я тебе покажу, монгольское иго!

Неприятно заныла рука, неправильно ударил, надо было ребром, – Виктор сам боли не выносил и сразу труханул: может работу потерять.

Сунулся за льдом в холодильник, не нашел – еще бы, нет у этой суки понимания, что лед необходим в доме.

Выпить тоже не было.

Рванул куртку с вешалки и кинулся прочь из дому.

Мультик продолжал чирикать.

Гуля застонала и попробовала встать. Добралась до телефона. Единственный телефон, который она знала, был телефон Суламифь.

Суламифь моментально поняла ситуацию и появилась через пять минут на машине.

– Быстро, – сказала она, – документы с собой и, если есть, деньги.

– Нет, – простонала Гуля.

– Я помогу девочке собраться. До машины дойдешь?

– Попробую.

Когда Виктор вернулся, уже успокоившийся и даже несколько смущенный происшедшим – погорячился с этой дурой! – дом был пуст. Разбросанные вещи так и валялись по полу. Дашки тоже не было.

– В госпиталь, дура, пошла, тут близко, за углом.

Надо было как-то поворачивать ситуацию в свою пользу. Мысль билась, но ничего не приходило в голову. Черт, с нее станется – она и в полицию пойдет, тоже за углом.

Но самому соваться с повинной не хотелось.

Ждал до утра.

Никто не пришел.

Тогда побежал к Дашкиной школе. Он там никого не знал и к учительнице не подошел. Посмотрел со стороны – нет Дашки.

Пошел на работу. По дороге сообразил – рука у него болит, да это же самооборона. На него напала эта сумасшедшая, и пришлось обороняться – ну не рассчитал сил, виноват.

Но в ресторане ему никто ничего не сказал, и пришлось взяться за привычное дело – таскать ящики.

Прошла неделя, но он ничего нового не узнал. Потом не выдержал и позвонил Суламифь. Та ему сухо сказала, что Гуля и Даша в шелтере и с ними все в порядке.

И положила трубку.

В библиотеке узнал, что такое шелтер. Это вроде приюта для женщин, потерпевших домашнее насилие. Новое дело, никогда о таком не слышал.

Узнал адрес там же, в библиотеке.

Отыскал, подъехал на машине. Подбирая английские слова, подошел к запертым воротам.

Нехорошего вида негр выслушал его английский лепет и сказал «no».

Потом его вызвали в полицию. Пришлось взять с собой Суламифь. Она была максимально неприязненно настроена. Переводила сухо. Сказала, что ему запрещено общаться с жертвой, и любая попытка будет стоить ему заключения под стражу. Эти слова Виктор хорошо понял и не выступал. Молча что-то подписал.

Это был весьма внушительный штраф и подписка о невыезде.