Волшебный насос

Дима поразил уже тем, что пришел с нотной тетрадочкой, делал пометки в песнях, которые он предварительно «снял», выписав аккуратненько все басовые партии. Чудеса, но недавно я нашла эту самую потертую от времени тетрадь на своем волшебном чердаке. Видимо, Диме она больше не нужна, раз оказалась странным образом вместе с мамиными нотами, состоящими из дарственных рукописных нот великих русских композиторов: Шостаковича, Таривердиева, Шнитке.

Так вот, Дима подошел к нашему коллективу с уважением. Никто прежде нотами песни наши не записывал. Играл Дима шикарно. Выглядел под стать игре своей. Единогласно Дмитрий Рыбалов был принят в «Magic Pump».

Группа находилась на взлете. Про нас писали в модных журналах, приглашали на радио и даже на телевидение. Ведь представлять Россию на международном джазовом фестивале в Монтре и завоевать там всеобщую любовь искушенной публики – это почетно.

Концертов было море. Репетиций тоже. Меня только смущала несменяемость репертуара. Хотелось сделать новых песен, но в связи с тем, что в коллектив только что влился новый бас-гитарист, приходилось отчеканивать старые песни до нового блеска. Ведь прежний «ровный» драйв сменился другим, «рыбаловским» драйвом. Он был не хуже, но отличался. В рок-музыке «бас» и «барабан» играют очень важную роль, отвечающую именно за «драйв». Вероятно, потому, что эти звуки резонируют, по моему мнению, с чакрами Свадхистана, Манипура и Анахата. И если бас идеально совпадает с барабаном, а энергия, исходящая от них, та самая, которая задумана «Создателем», то публика, несомненно, впадет в транс. Ритм-секция! Что уж тут долго рассуждать. Музыканты и физико-математики меня поймут.

О нас прослышала тележурналист Лена Карпова, на тот момент сотрудничавшая с Дмитрием Дибровым, известным телеведущим. И если я ничего не путаю, то именно Лена нас и пригласила в программу «ПроСВЕТ».

«Интересны звезды, рождающиеся на наших глазах! Группа «Magic Pump», с душком названьице, для тех, кто говорит по-английски, видимо, в дальнейшем будет очень известной. Это тем более радостно, что известна она будет не благодаря проститутским записям, которые в момент их сочинения направлены только на деньги, а благодаря подвижническому, если угодно, пути, который мы с вами назвали бы джазом…» – сказал Дмитрий Дибров, представляя нас телевизионной аудитории.

И, кстати говоря, вот это его «с душком названьице» резануло мой слух. Что ж такое?! Да, я плохо говорю по-английски, но отчего же в таком случае меня до сих пор не просветили. Стесняются они, что ли?! Почему тогда так гомерически хохотали Ровный и Пронин, когда я сама, лично, предложила это словосочетание для названия группы?! О-о-о-о-о! Как же я была, оказывается, чиста и невинна! Столько лет быть лидер-вокалисткой группы с таким названием и не понимать его подтекста. Удивительно просто! Я, конечно, тот еще «экземпляр»!

И про «подвижнический путь» Дмитрий Дибров сказал, как в воду глядел. Ибо «стать очень известными благодаря подвижническому пути» – это скорее «остаться в истории», но не то, что он имел в виду. Хотя кто ж знает, что имел в виду Дибров. Если представится возможность, может, и спрошу его когда-нибудь об этом. Подвижники… М-да…

Говорят же: прошел огонь, воду и медные трубы. «Медные трубы» стоят последними, потому что испытание славой самое сложное. Услышать в свой адрес «фанфары» и остаться при этом человеком скромным, честным, добрым, любящим – самое сложное!

Вот, написала про медные трубы – и вспомнила момент, как мы записывали наш альбом под названием «Do you have a magic pump?»

Была у нас одна очень сложная песня из репертуара Оливера Лейка под названием: «We are the same, but we are different».

Все музыканты ориентировались на меня, так как в песне многое завязано именно на тексте. Ребятам было сложно «посчитать», несмотря на то, что размер самый обыкновенный, на четыре четверти. А мелодия и ритм рваные. Я же «впела» ее так, что меня хоть сейчас ночью разбуди – и я спою ее точно с теми паузами, синкопами и в том же самом темпе.

Записывались мы на студии Дениса Родионова, что находилась в институте для инвалидов на Студенческой. Дима Пронин позвал на запись этой песни саксофонистов братьев Бриль. Какое-то время Брили выступали с нами по клубам. Песня была уже записана. Оставалось лишь место специально для соло саксофона. И главное ведь, что братья пришли, я пришла, Денис пришел, а Пронин взял и не пришел. Как же быть?

Брили расчехлились, поглядели на часы и решили писать без Пронина.

Пришлось мне взять на себя роль продюсера. Стали записывать по очереди. У кого лучше получится. Сначала один записал. Потом другой. Послушали. Что-то не то. Скучно. Переписали заново. Опять не то. Записали треков десять, наверное. Брили посмотрели на меня, на Дениса и сказали:

– Ну, что-то типа того? Вы уж сами выберете трек получше?! Ну или нарежете удачные моменты. О’кей?

– О’кей. Спасибо, ребят. Все супер.