Волшебный насос

На мне было серое вязаное льняное платье, волосы распущены, босиком. Ведьма ведьмой!

Ах, как же нас перло! Мне казалось, будто мы летим над озером, будто бы сцена эта – и не сцена вовсе, а какой-то невиданный доселе летательный аппарат, перемещающий не только по воздуху, но и в параллельных пространствах, ибо дежа вю перемахивали одно через другое, словно играя в лапту с моим разгоряченным сознанием. Уверена, что подобные чувства посетили в эти мгновения и моих братьев музыкантов. Мы стали одним организмом. Музыка, ритм, текст, все звуки, нами издаваемые, все движения, нами производимые, и даже мысли наши – все это составляло абсолютную гармонию, снизошедшую на нас Свыше. И, наверное… Нет! Даже наверняка публика почувствовала это. Толпа под нашей летящей сценой все увеличивалась и увеличивалась. Вскоре краем глаза я заметила, что двери концертного зала, в котором выступали в то же самое время «Земля, ветер, огонь», открылись и оттуда повалил народ. И повалил этот народ к нам.

И вот, в самый угарный момент нашего выступления, вдруг… отрубилось электричество. Пропал звук. Все! Нет звука! Вот же какой облом! Пронин бросился проверять кабели, что-то попробовал объяснить свистящей публике жестами. Тут же прибежали звукачи, искать причины проблемы. А народ-то стоит и ждет! И тут я, хвала Богам, вспоминаю русскую народную песню, которой научила меня моя учительница по вокалу Галина Филатова еще в джазовой школе имени Стасова. Там я училась до четырнадцати лет. Запомнила я эту песню на всю жизнь. И как загорланю я ее, от всей души во всю свою вокальную глотку:

Вир, вир колоде-е-езь, вир, вир студены-ы-ы-ый!

А чего тебе колоде-е-езь, да воды нетути-и-и-и,

А как нету-у-у во-оды-ы-ы, так и нету вясны-ы-ы,

А как пыриде-е-ет вясна-а-а-а, так и будет вода-а-а-а!

И в бубен-то давай стучать, и ногами-то давай притоптывать! А перкуссионист взял да подхватил, и барабанщик вступил, да и так у нас это лихо вышло, что народ аж взвыл от восторга!

И слышно меня было без микрофона так хорошо, что почудилось, будто это само Женевское озеро предоставило свою эксклюзивную выделенную волну для передачи информации прямо в центр сознания каждого здесь присутствующего. Пока я шаманила, дали электричество, и «Вир-вир колодезь» пришлось подхватить и басисту, и гитаристам, несмотря на то, что все вместе мы никогда доселе не играли этой песни. Эксперимент удался! Песня эта имела оглушительный успех у искушенной публики.

Так, в Монтре, по воле электричества, в программу «Magic Pump» первый раз попала русскоязычная народная песня.

Отыграв концерт на «летящей сцене», мы спустились на землю звездами. Слух о нас в Монтре распространился быстро. Вот что такое слава! Меня облепляли благодарные слушатели со всех сторон. Просили автограф на футболке, на шляпе, на программке. Сразу телевидение какое-то нарисовалось. Андрею пришлось выделить мне специального переводчика, чтобы тот ходил со мной везде и отвечал на вопросы, ибо я плохо говорила по-английски.

Вечером нас пригласили играть в популярный джаз-бар. Там ко мне подошел какой-то «русский мушик» с гладким холеным лицом и толстыми короткими пальцами в перстнях. Наверное, я была вымотана внезапной славой и вчерашними переживаниями, а все эмоции обычно написаны у меня на лице. И вот этот человек подсел ко мне у барной стойки, отхлебнул из своего стакана виски и заговорил без «здрасьте»:

– Разговаривают однажды лицо и попа. Лицо спрашивает у попы: «Попа, попа, а как тебе удается быть такой гладкой и красивой?»

А попа отвечает: «Потому что ты все переживаешь, переживаешь, а я на все…»

И он заглянул мне в глаза так, словно только что спустился из Лхасы, чтобы передать мне великую мудрость.

– ?

– Поняла?!

– Э-э-э-э-э… Если честно, не очень. Но в принципе, то да… То есть вы хотите сказать, что я плохо выгляжу?!

– Ну, если будешь психовать, то скоро красота твоя увянет. А ты нам еще нужна. Ладно, иди работай, девочка.

А я уже чувствовала себя звездой, и наглость этого типа меня, конечно, возмутила. Хорошо, что я не успела возмутиться так, как я это умею, и он своевременно ретировался, скрывшись в толпе. Позже выяснилось, что этот дядечка был одним из спонсоров нашей поездки.

Я мучительно пытаюсь вспомнить, чем же мы питались эти пять дней. Но тщетно. Честное слово, не помню. Возможно даже, что на одном из концертов мы ставили шляпу, в которую нам накидали монет и бумажек. Потому что других вариантов нашего существования там я просто не вижу. Знаю точно, что денег с собой у нас больше не было, ибо мальчики их пропили в первый же день, а новых нам не выдавали. Видимо, продюсер Андрей был уверен, что у нас все в порядке и нам есть на что купить себе еды и всяческих сувениров. Андрей очень хороший человек, и я не верю, что он мог оставить нас голодать, знай он нашу ситуацию. А вот по неведению – вполне… Вполне…