Волшебный шкаф (СИ)

Лавли испуганно вскочила с кровати, чтобы пойти и взглянуть на себя в зеркало — что с ней натворили. Но она вскочила и как-то неожиданно упала чуть глубже, чем ожидала. Такое бывает, когда идешь по лестнице и шагаешь, и шагаешь, а потом раз — и одной ступени нет — и ты перешагиваешь сразу как бы две ступени в высоту.

Здесь было почти то же самое. Она с грохотом свалилась с дивана. «Что такое! — воскликнула Лавли. — Или диван увеличивается, или я уменьшаюсь!». И тут девушка осознала жестокую правду. Она вскочила, оглядела себя, ощупала и закричала от ужаса. Она была ребенком! Ребенком! Она взглянула на стол. Теперь он доходил ей до груди, хотя раньше казался совсем маленьким. Это что же получается! Она росла, росла на протяжении двадцати лет, чтобы теперь опять стать лилипутом. И челку отращивала с пятого по седьмой класс, чтобы теперь она опять у нее стала короткой.

На крик тут же сбежались все жители дома. Первой, конечно, прибежала Матушка Гудвин, она зажгла лампу в доме. Дети тоже сбежались. Все в пижамах, с сонными глазками, недовольные.

— Что вы со мной сделали? — закричала Лавли на Матушку Гудвин. О, нет, какой голос, какой голос. Это ведь голос маленькой соплячки, хорошо хоть, что не шепелявит и выговаривает букву «Р».

— Не кричи на старших! — грозно сказала Матушка Гудвин так, что Лавли на мгновение потеряла сноровку, в испуге отошла на шаг назад, подумав, что она и правда маленькая девочка, которая грубит старшим. Но тут же вспомнила, как было на самом деле.

— Это вы! — закричала Лавли. — Вы превратили меня в ребенка! Напоили своим чаем. Ведьма! Преврати меня немедленно обратно! Сделай меня взрослой!

— Да как ты смеешь! — закричала Матушка Гудвин. — Так говорить со своей матушкой. Ты должна быть благодарна мне, а ты кричишь. За такие слова тебе нужно язык с мылом помыть. Ну-ка немедленно извинись, Лана!

— Ни перед кем я не буду извиняться! — кричала Лавли. Ее голос был таким детским, как все-таки глупо кричит ребенок. — Я не Лана! Я Лавелина. А вы мерзкая ведьма! Где здесь зеркало?

Лавли тут же вскочила и побежала в соседнюю комнату, зажгла лампу. Там была всего одна кровать, большой шкаф и зеркало. Она скорее взглянула на себя. Ей захотелось взвыть от отчаяния. Ну, что это такое! Рост от горшка в два вершка. Нет талии, тощая щепка. Волосы уложены назад мелкими кудрями и челка. Она еще в свои десять лет ненавидела, когда ей мама так делала волосы, как-то даже плакала по этому поводу. А теперь все казалось еще более отвратительным. Вместо ее белого платья на ней теперь была розовая длинная, но по размеру, сорочка. В принципе, она была очень даже красивой маленькой девочкой. Светлые волосы, зеленые глазки, ее лицо продолжало быть грустным, а взгляд каким-то отвлеченным от жизни, но уже не было таким мертвым. Было просто личико грустной девочки. До того же она видела в зеркале какую-ту старуху.

В комнату вбежала озлобленная Матушка Гудвин. Это была ее комната.

— Лана! Ты совсем ополоумела? — закричала она.

Лавли быстро развернулась и закричала в ответ:

— Я Лавли! Хватит меня так называть! Расколдовывай. Живо. Я не намерена терпеть это!

— Ты же сама говорила, что тебе нравилось это имя в детстве, — сказала Матушка Гудвин.

— Ой, только не надо. Вот зачем вы смотрели в мои чайные листики! Шпионили за мной, хотели узнать мои детские секреты. Ведьма. Где мое платье? Я улетаю!

— Оно тебе будет большевато, — ответила Гудвин. — Кстати, вот, — она протянула ей куклу со светлыми волосами, голубыми глазами, красивую куклу. — Это куколка. Она говорит: «Мама». Ты ее очень давно потеряла. Ее зовут Аврора.

— Что? — закричала Лавли. Ну, всё. Мало того, что она издевается над ней, превращает ее в ребенка, так еще теперь пытается издеваться над ее любимой доченькой, над маленькой погибшей Авророй.

Лавли вдруг побежала, она выбежала из дома, скорее, скорее отсюда… Маленькие пятки так и блестели. Кажется, в ту сторону. Там, не на дорожку, а в болота.

— Пуффи! — закричала Лавли. — Пуффи! Где ты? Где ты? Шкаф! Шкаф! Пуффи! Ну, кто-нибудь, отзовитесь!

Она так кричала, бегала повсюду, но не могла никого найти. Будто все они потонули в этом болоте! Еще ночь. Такая ночь. Нехорошая ночь. Вроде не так уж и темно, но страшно, страшно бегать по болоту. Ноги она давно промочила, сорочка стала грязной. Было ужасно холодно, ноги болели, она устала их передвигать. Где она была — понятия не имела. Лавли окончательно заплутала, не могла найти дорогу и ужасно устала. Боже! Как ей было плохо. Оказаться одной посреди темного болота!.. Еще ноги начинали вязнуть. Все эти мысли постоянно повторялись в ее голове. Кошмар, просто кошмар. «Наверное, я так и утону здесь!» — закончила свое размышление Лавли.