Волшебный жезл

— Пока они телята неплохие, — ответил он уныло, — только все равно вы губите стадо. Вырастут они мелкорослыми, слабыми, хилыми. И если вы мне не верите, то вот, пожалуйста… — и стал приводить высказывания то одного иностранного ученого, то другого. — Ну как, теперь согласны? — спросил он, исчерпав все доводы.

— Да нет, — говорю, — мало ли что другие по этому поводу говорят. Я думаю по-другому: холод должен смолоду закалить животных, вызвать у них более активный обмен веществ и усиленное кровообращение, а это, в свою очередь, будет содействовать развитию их внутренних органов. По моим предположениям, наши животные, выращенные в холодных условиях, должны быть крупнее, здоровее и выносливее других домашних животных.

И я продолжал поступать по-своему.

Как только стаял снег, мы устроили переносные клетки для телят-молочников на открытом воздухе, отгородили изгородью, и получился летний лагерь. Клетки были просторными и удобными — телята могли там свободно двигаться. В дождливые дни и ночи мы покрывали клетки двускатными крышами, а в ясные и теплые дни крыши снимали совсем.

Тут же возле клеток выпускали гулять телят, достигших месячного возраста. Чтобы они не лизали что не следует, надевали на них сплетенные из прутьев намордники, и телята прыгали и скакали в этих намордниках.

Таисия Алексеевна Смирнова оказалась удивительным животноводом. Забота о телятах была для нее не службой, а истинным призванием. Без телят она скучала, даже в свои выходные дни не могла усидеть дома. И телята к ней тоже очень привязались.

Помню, как однажды днем в летний лагерь забежала кошка. В это время на травке резвились телята, выпущенные из клеток. Они никогда прежде не видели кошки и были очень напуганы ею. Разом, как по команде, они остановились, замерев на месте. Бычки уперлись передними ножками в землю, низко наклонили головы, как бы собираясь забодать кошку. Телочки следили за нею испуганными глазами. Но так продолжалось всего несколько мгновений. Затем все — и бычки и телочки — сорвались с места и в паническом ужасе бросились к Таисии Алексеевне. Они окружили ее, и каждый теленок старался плотнее прижаться к ней. Они будто чувствовали, что, как бы ни был страшен зверь, Таисия Алексеевна непременно спасет их.

К концу лета я уже был настолько убежден в преимуществе выращивания телят на холоде, что решил и осенью не возвращать их в отапливаемое помещение, а построить новый, более просторный телятник, без печей.

Приезжавшие представители областных организаций и работники наркомата совхозов называли меня сумасшедшим, относясь по-прежнему к моему опыту как к чудачеству. Хотя в одной из газет появилась заметка, в которой рассказывалось о караваевском методе выращивания телят в неотапливаемом помещении, я понимал, что стоит сейчас погибнуть хотя бы одному теленку, как нам предложат немедленно перевести всех остальных телят в прежний, теплый телятник.

Во второй половине лета отелилась Послушница II. Она принесла бычка, которого мы назвали Покорителем. Послушница II была отличной коровой. Уже после первого отела она весила 650 килограммов и в отдельные дни давала больше двух ведер молока. На следующий год мы надоили от нее более 4,5 тысячи литров. А после третьего отела, получив больше 7 тысяч литров молока, мы стали надеяться, что Послушница II станет выдающейся рекордисткой.

Покоритель родился красавцем: крупный, длинный, с крепким костяком, с чудесной дымчато-серебристой шерсткой. Теленок обещал вырасти могучим быком, способным передать своим потомкам не только ценные молочные качества своей матери и бабушки, но и отличные размеры, великолепное здоровье и красоту форм, которые нам хотелось закрепить в будущих поколениях стада.

Покоритель родился на открытом воздухе, в довольно прохладный и ветреный день. Пока еще мать облизывала его серебристую шерстку, он попытался подняться на крепкие ножки, а упав, опять поднялся и захватил сосок вымени матери.

С первого же дня бычок стал так быстро расти, что уже через три месяца весил 162 килограмма. Это было на редкость ценное животное.

И вот наступил ноябрь, а вместе с ним пришли холодные дожди, резкие ветры, утренние заморозки.

Однажды вызвал меня к себе очередной директор — человек трусливый, больше всего на свете опасавшийся ответственности.

— Знаете, во сколько уже сейчас оценивают Покорителя? — сказал он, едва я вошел к нему. — Нам предлагают за него десять тысяч!

— Что ж, — ответил я, — он того стоит.

— А вы думаете и дальше держать его на холоде?

Я сказал, что от этого теленок будет только здоровее.

— Не выйдет, — сказал директор, — рисковать Покорителем я не позволю.

Я стал убеждать его, что никакого риска в этом нет. Несколько дней назад я всех телят перевел в новый неотапливаемый телятник — там сухо, никаких сквозняков, равномерно-прохладная температура, и я думаю, что это и есть наилучшие для молодняка условия.

Но директор ни в какую: не дам рисковать, да и только!

Иван Дмитриевич Варварин, который обычно меня во всем поддерживал, на этот раз стал на сторону директора: