Волшебный жезл

— Суда вам не избежать, — сказал он мне. — Спасти животное нельзя. Его организм ослаблен противоестественным содержанием в холодных условиях. Я первый расскажу на суде, как вы не хотели прислушиваться к советам образованных людей и сознательно обрекаете телят на гибель. Больше не извольте меня беспокоить и к Покорителю меня не вызывайте. Я не могу из-за ваших фокусов весь день проводить в телятнике!

Он ушел.

Температура больного животного повышалась: к вечеру она достигла сорока одного градуса. Я растер бычку грудь и бока скипидаром, закутал его в несколько одеял, дал ему стопку вина, чтобы он пропотел.

Всю ночь я не отходил от больного. Но к утру ему лучше не стало. За один день он отощал, лежал жалкий, с пересохшим ртом и тусклыми глазами, тяжело и хрипло дыша. Ветеринар его больше не навещал. Но без помощи ветеринара было не обойтись. Тогда я пошел к начальнику политотдела. Тот вызвал ветеринара к себе.

Ветеринар явился только к обеду, лицо его было красным, франтоватые усики кривились в сторону. Уже с порога он крикнул Варварину:

— За здоровье Покорителя я не отвечаю!

Начальник политотдела встал из-за стола и сказал моему обличителю так же тихо, как говорил всегда:

— Вы пьяны. Идите выспитесь!

— Да, выпил! — нагло ответил ветеринар. — Ну и что ж? Запьешь тут, когда вредители губят стадо! Ничего, я вас выведу на чистую воду! — И он ушел, чуть пошатываясь.

— Гадина! — сказал начальник политотдела и стал звонить в город.

К вечеру приехал ветеринарный врач из города. Это был пожилой человек с живыми, веселыми глазами. Он соскочил с пролетки раньше, чем она остановилась, и первыми его словами было:

— Ну, где ваш больной? Ведите меня к нему.

А когда мы пошли к телятнику, он спросил:

— Это правда, что вы выращиваете телят на холоде? Очень интересно. Вы покажете мне их?

Подойдя к Покорителю, он сразу же, не теряя ни минуты, снял пиджак, засучил рукава рубашки, вымыл руки и принялся за осмотр больного.

Мне нравилась его деловитость, живость, простота.

— Воспаление легких, — сказал он, внимательно выслушав и осмотрев животное. — Сердце работает отлично. Что ж, будем бороться за его жизнь.

И больше недели он не отходил от бычка. Ставил животному компрессы, давал лекарства, делал уколы.

Ветеринарный врач не раз говорил:

— Какой дурак вам сказал, что организм этого животного ослаблен? Железный у него организм. Другой бы теленок умер уже неделю назад.

И все-таки спасти Покорителя не удалось.

Он пал ночью. Когда мы вышли на улицу, было светло. Земля покрылась первым снегом. На ясном небе среди множества звезд сверкала яркая холодная луна. Подморозило. Снег поскрипывал под ногами.

— Скажите, — спросил я, — если бы Покоритель выращивался в теплом телятнике, он был бы крепче, сильнее, выносливее? Я хочу знать: это я виноват в гибели Покорителя?

Ветеринарный врач взял меня под руку, чуть заметно сжал мой локоть.

— Чепуха, — сказал он. — Вы, Станислав Иванович, правильно рассуждаете: разумная закалка никогда не может повредить организму. Вы нисколько не виноваты в гибели животного.

— Нет, нет, — ответил я, — не спешите с ответом. Мне сейчас нужен ответ очень продуманный, очень серьезный. Ведь фактически все против меня. Говорят, что мой опыт противоречит теории и практике животноводства. Может быть, действительно я ошибаюсь? Только думается, что нет. Если бы я не послушался советчиков и оставил Покорителя среди других телят в неотапливаемом помещении, был бы он жив и здоров.

Мы проходили в это время мимо холодного телятника.

— Зайдем? — спросил я.

— Зайдем.

В телятнике было холодно, почти так же, как на улице. Все телята спокойно спали. Самые маленькие сверху прикрыты соломой — это позаботилась о них дежурная телятница. Воздух в телятнике чистый, дышалось легко.

Услышав наши шаги, некоторые телята завозились в своих клетках, стали подниматься.

В пять часов утра пришла Таисия Алексеевна. Тут проснулись все телята, просунули сквозь решетки мордочки, будто каждый из них звал Таисию Алексеевну к себе.

Полдня провели мы с ветеринарным врачом в телятнике. Он внимательно осмотрел и выслушал каждое животное. Потом пошли в то помещение, где у нас содержался молодняк старше трехмесячного возраста. Все это были бычки и телочки, выращенные в холодном телятнике и летнем лагере на открытом воздухе. И снова врач осматривал и слушал животных.

— Ну как? — спросил я.

— Отличные животные, — сказал он. — И в будущем они станут еще лучше. Не слушайте никого и продолжайте верить себе. А я напишу о вашем опыте в газету.

Через несколько дней в областной газете появилась довольно большая статья о том, как мы покончили с суставоломом и теперь выращиваем телят. Почти сразу же вслед за статьей приехала в Караваево молодая девушка и стала разыскивать меня по всему совхозу. А разыскать меня нелегко, ведь на месте я никогда не сижу, весь день хожу по хозяйству.

Когда она разыскала меня, то очень засмущалась: