Вольтанутые Хроники. Книга 1

День не задался с самого утра: хорошие дрова для розжига закончились ещё несколько дней назад, а Менузея снова об этом забыла. Пришлось идти к куче отсыревшего сухостоя, сложенного за домом. Несколько взмахов небольшим топориком — и перед ней лежала немаленькая охапка веток.

Конечно же, гореть такие дрова и не собирались, зато чадили знатно. Ко всему прочему, расстроенная кухарка забыла отодвинуть заслонку трубы. Уже через несколько минут её чистенькую уютную кухню заполнил настолько едкий дым, что обычно ленивая кошка стрелой слетела с печи. Усевшись на пороге, она встревоженно заглядывала в раскрытые настежь двери, недовольно и очень громко мяукая.

Впрочем, надрывалась животинка не долго. Лишь только увидела, что Менузея идёт на веранду за молоком, так сразу и замолкла.

Через несколько секунд двор огласил истошный крик:

— Хрыська-аааа! За-араза-аа!!!

Услыхав его, кошка молнией метнулась на ближайшее дерево, оттуда — на крышу, за трубу. На порог вылетела разъярённая Менузея, и в тот же миг в ближайшие кусты полетело что-то тяжёлое. Хрыська проводила сие «что-то» равнодушным взглядом и начала неторопливо умываться.

Вот зачем так сильно сердиться, здоровье себе портить? Неужели настолько жаль ложечки сливок для бедной кошечки, которыми она с утра подкрепилась?

— Выходи-иии, паршивка!

Кухарка, точно не знавшая, где прячется воришка, палила наугад. На этот раз досталось цветнику перед окном: от удара «снаряда» что-то обречённо хрустнуло, самый большой и красивый цветок бессильно уронил свою головку.

Кошка даже не посмотрела в ту сторону: она как раз уселась на задние лапы и тщательно вылизывала свой живот. Сейчас Менузея, небось, по грядкам лупить начнёт. Неужели она думает, что глупая Хрыська будет сидеть внизу, ожидая, когда и её достанет шальной ухват?

— Буммм! — вдруг тихо загудела калитка.

— Ой!!!

Похоже, Менузея всё-таки попала. Интересно, в кого?

Из-за трубы ничего не было видно, поэтому кошка неторопливо прошла к краю крыши и посмотрела вниз. Кухарка стояла у калитки, осторожно выглядывая на улицу. В руках она всё ещё держала несколько корнеплодов — с крыши было плохо видно, каких именно.

На дороге, держась за лоб, сидел какой-то парень.

— Вам чего? — угрюмо проворчала Менузея.

— А вы… чего? — плаксиво прогудел в ответ парень.

— Я вижу, вы уже познакомились, — вдруг раздался откуда-то сбоку скрипучий голос старухи-знахарки, на которую работала Менузея.

— Познакомились… — тихо пробормотал парень.

Дальше кошка не смотрела — исчезла побыстрее, пока её убежище не обнаружили. Менузея — тётка добрая, хоть и вспыльчивая не в меру. К вечеру успокоится, можно будет к ней подойти, молочка себе на ночь намяукать. А сейчас, пожалуй, стоит на охоту сходить, проверить, что соседи в своих кладовках хранят.

«Аль племянник какой приехал? Что ж он раньше никогда здесь не бывал?» — удивлённо думала Менузея.

Незнакомец был совсем небольшим: уж на что хозяйка невелика — годы-то к земле гнут, да и толстой никогда не была — а он за ней полностью спрятался, когда во двор входил.

За все те годы, что она у знахарки прислуживала, бабкина родня здесь ни разу не объявлялась. Старуха всегда говорила: «одинока я, сама как перст». Кухарка кивала ей в ответ, сочувственно вздыхала. А про себя думала, что, если кто и есть, то, наверное, не особо хотят старуху признавать. Слава ведь у хозяйки не лучшая — ведьма, магичка городская, за неведомо какие грехи сюда сосланная. Конечно, многое брешут, да кто ж там разбирать будет, где правда, а где ложь?

И характер, скажем честно, у бабки не сахар. С Менузеей они мирно ладили, но больше прислуги в доме и не было — не выдерживали девки, сбегали. Соседи тоже старались лишний раз со знахаркой не встречаться. Не зря вокруг их двора ни единого просвета нет — сплошные стены да заборы, один другого выше.

— Доброго дня, доброго хлеба вашему дому! — поздоровался гость, стаскивая с головы потрёпанный картуз.

Он уже совсем успокоился, плаксивые высокие нотки исчезли, и голос стал очень низким и густым. Хоть на лбу у него и наливалась немаленькая шишка, незнакомец заметно повеселел, с любопытством оглядывая двор.

— Драсьте… — растерянно пробормотала Менузея, пристально вглядываясь в его лицо.

Да ведь не подросток он, а взрослый мужик! Росточком-то совсем не вышел, ещё и худоват, но руки вон какие большие — рабочие, жилистые.

Лицом, правда, тоже не больно удался. Мало того, что некрасив, ещё и рябой — всё лицо то ли в веснушках, то ли в мелких оспинах. Волосы редкие, прилизанные, лишь над ушами давно не стриженные кудряшки торчат. Да под носом усы короткой щеточкой топорщатся. Пожалуй, он ненамного моложе самой Менузеи, молодым ей показался лишь из-за своего роста.

— Ну что, Менузея, просила помощника? Встречай! — «обрадовала» старуха.

Кто? Помощник??? Этот?!! И где она его только нашла?!