Вольтижеры

Бабушка Фира зашла внутрь. А Евгений Павлович пошел на­зад. Старушка немного постояла в темном коридоре. Потом, тихонько приоткрыв дверь и убедившись, что Евгений Павлович удалился, вышла. "Ну, неужели я буду беспокоить чужих людей?! Какой все же странный! - думала она, не торопясь, бредя по доро­ге. - А если что, одна мина сразу же за калиткой, а вторая перед входом! Главное, не забыть! А то еще, не дай бог, сама взлетишь на воздух! Вот смеху-то будет!" - стала она вспоми­нать наставления племянника.

Вечер был удивительно тихий и теплый. Евгений Павлович, решил немного прогуляться по центру. Незаметно для себя он подошел к знакомому переулку. Там все было, как обычно. Только в этот раз Аркадий Михайлович и Ленуся встречали гос­тей у подъезда дома. Евгений Павлович немного издали понаблю­дал за ними. В какой-то момент он привлек внимание Ленуси. Но она лишь равнодушно скользнула по нему взглядом. "Не уз­нала ... - успокоил себя Евгений Павлович. - А у Аркаши значит, все обошлось, - подумал, уже уходя. - Как впрочем, и должно было быть".

14. Досмотреть до конца!

В комнате было холодно. Не топили. И Евгению Павлови­чу не хотелось вылезать из своей норы. Сверху на одеяло бы­ли набросаны старое пальто, куртка, свитер и даже несколько рубашек. Он вспомнил, что ему приснился суд. И при словах какого-то клерка: "Встать! Суд идет!" - он подскочил и ударил­ся головой. Вздохнул и нехотя выполз из-под вороха одежды. Пробежался по комнате, размахивая руками и пытаясь согреться. "Надо доставать печурку... - подумал Евгений Павлович. - Настоящие морозы настанут, и можно будет околеть... Топить придется паркетом... как в восемнадцатом…" Попрыгав для бодрости на одной ноге, натянул на себя брюки, потом свитер. Прошел в ванную. Повернул кран, успел поймать несколько капель холодной воды и смочил ими глаза. В трубе тихо и как-то по-доброму заурча­ло. Евгений Павлович достал из-под подушки бульдог и сунул его под ремень. Наволочка была уже изрядно несвежей. Подо­шел к зеркалу, потрогал седоватую щетину. "Опускаюсь... - подумалось ему. - Если вечером дадут свет, надо будет побриться... Или же набрать где-нибудь воды... Кажется, еще осталось одно лезвие..."

Он обмотал шею шарфом, надел куртку и побежал вниз по лестнице. "С такой мордой могут не пустить..." - подумал озабоченно. Была среда, и в Доме политпросвещения для ветера­нов партии давали бесплатные обеды. Он шел вприпрыжку по бульвару. Ветер гнал опавшие листья. Ноги приятно отталкива­лись от плотно утрамбованной рыже-коричневой земли. Рыжину ей придавал десятилетиями втаптываемый битый кирпич. Чтобы не размокало и не было сильной грязи. Показалась площадь и светлое здание политпросвещения. Евгению Павловичу нравил­ся этот дом. Символ ушедшей эпохи. По мысли создателей сво­ей мощью, белым мрамором, большими окнами он должен был внушать благоговейное чувство уважения и трепета к политическому просвещению. Это был памят­ник самому себе. "Любопытно и страшно наблюдать таких уродов!" - подумал Евгений Павлович. На самом деле ничего страшного в нем не было, но думать так было приятно. Евге­ний Павлович уже не в первый раз протыривался туда, хотя по возрасту явно не подходил под категорию льготных едоков. Но главное, было войти. Потому что на раздаче работала Наташка, та самая малолетняя шлюшка, которую Евгений Павлович отпус­тил восвояси, когда работал по наведению общественного по­рядка. "За добрые дела воздается во все времена", - пришла ему на ум сомнительная мысль. Уже у самого входа он взял под руку какого-то дряхлого старика в серой каракулевой шапке-пирожке и вместе с ним прошел через заградительный кордон.

Старики и старушки оживленно толкались в длинной очере­ди, обсуждая меню и достоинства блюд. Вспоминали прошлые среды, сравнивали. Мнения расходились. Люди делились по сте­пени оптимизма. На раздаче надо было снова предъявить доку­мент. Наташка подмигнула Евгению Павловичу и налила от души щей. На второе была недурно пахнущая каша.

- На сливочном? - поинтересовался, скрывая улыбку.

- А как же! - не без ехидства ответила Наташка.

Нельзя было показывать, что они знают друг друга. У Наташки могли бы быть неприятности. "А вообще-то вряд ли, - предположил Евгений Павлович. - Пройдошливая девчонка... Наверняка спит с каким-нибудь местным начальством..."

Он с удовольствием отобедал и даже слегка опьянел, так как давненько уже сытно не ел. Демонстративно облизал ложку и сильно шмякнул ей по тарелке. B этот момент к нему нетороп­ливо подошел ветеран.

- Не помешаю? - спросил он и, не дожидаясь от­вета, добавил: - А я-то вас сразу признал! Еще в очереди! Думаю, какой же вы ветеран?! Но вспомнил, как вы их тогда! И молчок! А обед неплохой сегодня. Можно сказать, просто ши­карный!

- Да, славный, - вяло отозвался Евгений Павлович. - Спа­сибо! Вы нас тогда выручили! Редкость, чтоб с первого раза и точно в голову!