Volume IX: The Age of Voltaire

По мнению Вольтера, протестантская Реформация была лишь промежуточным шагом на пути к разуму. Он приветствовал восстание против монашествующих, торговцев индульгенциями и жадных до денег церковников, которые в некоторых случаях "поглощали весь доход провинции"; в Северной Европе "люди приняли более дешевую религию".99 Но его возмущало то, что Лютер и Кальвин делали акцент на предопределении;100 Представьте себе правителя, который обрек две трети своих подданных на вечный огонь! Или рассмотрим различные христианские толкования Евхаристии: католики исповедуют, что едят Бога, а не хлеб, лютеране - и Бога, и хлеб, кальвинисты - хлеб, но не Бога; "если бы кто-нибудь рассказал нам о подобной экстравагантности или безумии среди готтентотов и кафиров, мы бы подумали, что нам навязывают".101 Прогресс разума оставляет подобные споры далеко позади; "если бы Лютер и Кальвин вернулись в мир, они произвели бы не больше шума, чем скотисты и томисты".102 Если протестанты продолжат проповедовать такое богословие, образованные классы покинут их, а массы предпочтут благоухающую и красочную веру Рима. Уже сейчас, по мнению Вольтера, "кальвинизм и лютеранство находятся в опасности в Германии; эта страна полна великих епископств, суверенных аббатств и каноничеств, подходящих для обращения в веру" 103.103

Должны ли разумные люди полностью отказаться от религии? Нет; религия, проповедующая Бога и добродетель, и никаких других догм, принесет реальную пользу человечеству. В прежние годы Вольтер считал, что "следует жалеть тех, кто нуждается в помощи религии, чтобы быть хорошим человеком", и что общество может жить с естественной моралью, не зависящей от сверхъестественных верований.104 Но по мере того как он расширял свой опыт изучения человеческих страстей, он пришел к выводу, что никакой моральный кодекс не сможет успешно противостоять первобытной силе индивидуалистических инстинктов, если он не будет подкреплен народной верой в то, что его источником и санкцией является всевидящий, вознаграждающий и карающий Бог. Согласившись с Локком в том, что врожденных идей не существует, он вернулся к утверждению Лейбница о том, что моральное чувство является врожденным, и определил его как чувство справедливости, заложенное в нас Богом. "Законы следят за известными преступлениями, религия - за тайными".105 Так говорит мудрец в "Атеисте и мудреце":

Я предположу (Боже упаси!), что все англичане - атеисты. Я допускаю, что среди них могут быть мирные граждане, спокойные от природы, достаточно богатые, чтобы быть честными, соблюдающие правила чести и настолько внимательные к поведению, что им удается жить вместе в обществе.... Но бедный и нуждающийся атеист, уверенный в безнаказанности, был бы глупцом, если бы не убивал или не воровал, чтобы получить деньги. Тогда все узы общества будут разрушены. Все тайные преступления заполонили бы мир и, подобно саранче, хотя сначала и незаметно, заполонили бы землю.... Кто сдержит великих королей? ...Король-атеист опаснее фанатичного рава.... Атеизм был распространен в Италии в пятнадцатом веке. Каковы были последствия? Отравить другого было таким же обычным делом, как пригласить его на ужин.... Вера в Бога, который вознаграждает за хорошие поступки, наказывает за плохие и прощает меньшие проступки, наиболее полезна для человечества.106

Наконец Вольтер склонился к тому, что в доктрине ада есть какой-то смысл:

Тем философам, которые в своих трудах отрицают существование ада, я скажу следующее: "Господа, мы проводим наши дни не с Цицероном, Аттиком, Марком Аврелием, Эпиктетом... и не со слишком щепетильно добродетельным Спинозой, который, хотя и трудился в бедности и нужде, вернул детям великого пенсионера де Витта пособие в 300 флоринов, выданное ему этим великим государственным деятелем, чье сердце, как помнится, сожрали голландцы.... Одним словом, господа, все люди - не философы. Мы вынуждены общаться, вести дела и смешиваться в жизни с людьми, лишенными разума, с огромным количеством людей, склонных к жестокости, опьянению и насилию. Вы можете, если хотите, проповедовать им, что душа человека смертна. Что касается меня, то я обязательно буду твердить им в уши, что если они ограбят меня, то неизбежно будут прокляты".107

Мы приходим к выводу, что дьявол может цитировать Вольтера по своему усмотрению. После призыва к религии, освобожденной от басен,108 великий скептик закончил проповедью самой страшной басни из всех. Он просил религию, ограниченную привитием морали;109 Теперь же он признал, что простых людей невозможно удержать от преступлений иначе, как с помощью религии рая и ада. Церковь могла заявить, что он пришел в Каноссу.