Воображаемые жизни (с иллюстрациями)

украшала богатая живопись, потолок был из кипариса и эбенового дерева. Подпиравшие потолок массивные колонны

были выкрашены суриком. Само святилище богини было не-большим. Посредине овального помещения возвышался ко-нический и блестящий таинственный темный камень, на нем

были выведены золотистые знаки; это был символ Артемиды.

Треугольный жертвенник также был высечен из черного камня. Рядом были черные плиты с отверстиями для стока жер-твенной крови. На стенах висели клинки для заклания; они

были стальными. Широкими, с золотыми рукоятками. Глад-кий пол был усеян окровавленными повязками.

Большой темный камень имел два сосца, твердых и острых.

Такова была Артемида Эфесская. Ее божественное происхождение терялось во мраке египетских могил, и ей надлежало

поклоняться по персидским обрядам. Она обладала сокрови-1 Меандр — река в Малой Азии с очень извилистым руслом.

2 Серапида — накидка, напоминающая облачение бога изобилия

Сераписа.

3 Каласирис — длинное льняное платье, которое обычно носили

египтянки.

14

15

16

щем, скрытым в похожей на улей пирамидальной крипте. Оно

хранилось за зеленой треугольной дверцей, усаженной медными гвоздями. Там, среди перстней, монет и огромных руби-нов, покоился манускрипт Гераклита1, в котором провозгла-шалось, что огонь — царь всего сущего. Философ сам положил

его на дно этой пирамидальной крипты во время ее сооруже-ния.Мать Герострата была жестокой и надменной женщиной.

Никто не знал кем был его отец. Впоследствии Герострат

объявил, что он — сын огня. На его теле, под левою грудью, был знак полумесяца, который принял цвета пламени, когда

Герострат был подвергнут пытке. Бывшие при рождении его

предсказывали, что он будет принадлежать Артемиде. Он был

вспыльчив и жил девственным. Лицо его бороздили мрачные

складки, кожа была смуглой. С детства любил он проводить

время возле Артемисиона2. Оттуда смотрел он, как проходят

жертвенные процессии. Поскольку происхождение Герострата было неведомо, он не мог сделаться жрецом богини, хотя и

считал, что его жизнь посвящена именно ей. Жреческой кол-легии приходилось не раз запрещать ему вход в святилище, в

котором он мечтал раздвинуть драгоценную тяжелую ткань, скрывавшую Артемиду. Он затаил ненависть и поклялся си-лой овладеть тайной.

Имя Герострат казалось ему несравненным, и себя он ставил выше всех прочих людей.

Он жаждал славы. Сначала он примкнул к мудрецам, что

проповедовали учение Гераклита, но им была неведома его