Воображаемые жизни (с иллюстрациями)

были обратить людям лица к земле, где произрастают злаки; ведь нельзя же кормиться воздухом и звездами.

Жизнь не была к нему благосклонна. У него гноились глаза, так как он не берег их от едкой пыли Аттики1. Неизвестная накожная болезнь покрыла его тело коростами. Он рас-чесывал их ногтями, которых никогда не стриг, и находил, что

так получает двойную выгоду — стирает ногти и в то же время

получает облегчение. Длинные волосы стали у него похожими

на плотный войлок, и он растрепал их по голове, чтобы защищаться от солнца и дождя.

Когда Александр2 пришел на него взглянуть, Кратес ему не

сказал ни одного остроумного слова, но отнесся к нему так же, как и к прочим зрителям, не делая различия между царем и

толпой. Он не высказывал никаких суждений о великих. Они

интересовали его так же мало, как и боги. Его занимали только люди в целом и вопросы как можно прожить с наибольшей

возможной простотой. Ругательства Диогена смешили его так

же, как и его попытки менять чужие нравы. Кратес ценил себя

1 Аттикой (то есть «прибрежной страной») называют юго-восточную область Центральной Греции.

2 Имеется в виду Александр Македонский.

27

слишком высоко, чтобы опускаться для таких вульгарных забот. Он переделал изречение, изображенное на фронтоне

Дельфийского храма, и говорил: «Живи сам по себе»1. Самая

мысль о каком-нибудь верном знании казалась ему нелепой.

Он изучал только связь своего тела с тем, что для него необходимо, и старался ослабить ее, насколько возможно. Диоген ла-ялся, как собака, но Кратес как собака жил.

Был у него ученик, по имени Метрокл, богатый юноша из

Маронеи2. Сестра его, прекрасная и знатная Гиппархия, в Кратеса влюбилась.

Достоверно известно, что, движимая любовью, она к нему

явилась. Это кажется невероятным, но это так. Ничто не от-вратило ее, — ни нечистоплотность киника3, ни его совершенная нищета, ни ужасное общественное положение. Он предупредил ее, что живет как собака на улице и подбирает кости в

грудах нечистот. Он сказал ей заранее, что в их жизни не будет

ничего скрытого, и он будет брать ее при всех, когда захочется, как кобели поступают с суками. Гиппархия на все это дала со-гласие.

Родители пытались ее удерживать, но она пригрозила им

самоубийством, и они отступились. Гиппархия покинула от-чий дом, и нагая, с распущенными волосами, прикрытая од-1 На стенах дельфийского храма было семь надписей: «Познай

себя самого», «Ничего сверх меры», «Мера важнее всего», «Всему свое время», «Главное в жизни — конец», «В многолюдье нет