Воображаемые жизни (с иллюстрациями)

и заплетенный, как паутиной, линиями перспективы. Однако Учелло был гордецом их повыше. Во всякой новой комби-нации линий он надеялся найти способ творения. Целью его

было не подражание, а власть раскрывать совершенный облик

каждой вещи, и коллекция странного вида шапочек со склад-ками казалась ему в большей мере откровением, чем прекрасные высеченные из мрамора лица Донателло.

Так жил «Птица», вечно в плаще с капюшоном, наброшен-ном на полную мыслей голову. Он не замечал, что ел и что пил, и вполне напоминал отшельника. Однажды, на лугу, у груды

старых камней, окруженных высокой травой, он увидел смею-щуюся девушку с гирляндой на голове. На ней была длинная

изящная одежда, подхваченная на талии бледной лентой; движения ее были гибки, как и лозины, которые она сплетала. Звали ее Сельваджия. Она улыбнулась Учелло. Он отметил склад

ее улыбки и, пока она на него смотрела, разглядел тончайшие

линии ресниц и круг зрачков, и изгиб век, и легко подхвачен-ные волосы. Окаймлявшую ее лоб гирлянду он мысленно крутил в пространстве, помещая во множество позиций.

Однако Сельваджия ничего из этого понять не могла — ей

было всего тринадцать. Она взяла Учелло за руку и полюби-1 Лоренцо Гиберти — итальянский скульптор, ювелир, архитектор, историк и теоретик искусства.

2 Лука делла Роббиа — флорентийский скульптор XV в.

3 Донателло (Донато ди Никколо ди Бетто Барди) — итальянский скульптор XV в., один из основоположников ренессанс-ной монументальной скульптуры, в том числе портретной.

102

103

104

ла его. Она была дочерью одного флорентийского красильщи-ка, а ее матери давно уже не было в живых. Другая женщина, занявшая ее место в доме, била Сельваджию. Учелло привел

ее к себе. Сельваджия весь день просидела на корточках перед стеной, на которой Учелло набрасывал свои универсаль-ные формы. Она никак не смогла понять, почему он предпочитает всматриваться в прямые и ломаные линии, а не глядеть на

тянувшуюся к нему нежную фигуру.

По вечерам, когда Брунеллески или Манетти приходили за-ниматься с Учелло, она засыпала после полуночи на полу у стены, в круге теней под лампой. Утром она просыпалась раньше

Учелло и радовалась окружавшим ее нарисованным птицам и

зверям. Учелло рисовал ее губы, глаза, волосы, руки; он постоянно фиксировал разные положения ее тела, но он так и не

написал ее портрет, как это делали другие художники, когда

были влюблены в женщину. Ибо «Птице» была незнакома радость оставаться в пределах одной личности: он не мог быть