Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии

В поэме «Брут» (ок. 1205 г.), старейшем изложении артуровских легенд на среднеанглийском языке, священник Лайамон упоминал о том, как в Рим прибыл король Африки – и с ним множество «синих» эфиопов. А в поэме «Король Александр» (ок. 1300 г.), посвященной деяниям македонского владыки-завоевателя, сказано, что в Индии живут «синеликие» люди (visages ben blew). Многие английские тексты того времени описывали сарацин и эфиопов как черно-синих (blote blo and blac)[716]. В энциклопедической поэме «Бегущий по свету» (Cursor mundi, ок. 1300 г.) четыре сарацина, которые были «черны и сини как свинец» (blac and bla als led), встретились с царем Давидом, и он вручил им посохи, некогда благословленные Моисеем. Поцеловав их, сарацины тотчас же побелели[717]. Идейное родство черного и синего видно еще по тому, что в среднеанглийских текстах демонов часто описывали как синих, а в иконографии нетрудно найти примеры, когда их тела выкрашены именно в этот цвет[718].

Но что на иллюстрациях к Новому Завету делают «сарацины»? Начиная с эпохи Крестовых походов отношение христиан к иудеям (сынам Израиля) нередко зависело от их отношений с мусульманами (сынами Измаила). И тех и других относили к числу «неверных» (infideles). В дискурсе Церкви неправильная вера (вера не в того Бога или не в тех формах, которые духовенство считало единственно правильными) легко приравнивалась к отсутствию веры, неверию[719]. Конечно, иудеи в средневековой Европе были крошечным меньшинством, зависевшим от христианского большинства, церковных и светских властей тех королевств, в которых они проживали. А огромный исламский мир был могучим соседом и внешним противником католического Запада. За исключением контактных зон в Испании, Южной Италии и в меньшей степени в Венгрии, своего мусульманского населения в христианских землях не было.

Тем не менее в представлениях многих христиан иудеи и мусульмане были слугами одного господина – дьявола. Они вместе злоумышляли против Церкви, и внутренний враг, как считалось, мог проложить путь врагу внешнему. Во время Первого Крестового похода мобилизация европейского рыцарства против магометан, которые тогда владели Святой землей, как уже говорилось, привела к беспрецедентному всплеску насилия по отношению к иудеям, жившим в христианских землях. Рабби Шломо бар Шимон из Майнца около 1140 г. составил хронику, в которой описал погромы, обрушившиеся на еврейские общины Рейнской области в 1096 г. По его словам, крестоносцы, вознамерившиеся освободить Иерусалим от власти «измаильтян», по пути в Святую землю стали нападать на иудеев, в которых видели хулителей истинной веры и потомков богоубийц. Позже горячий культ Страстей Христовых, массовый религиозный подъем и опыт столкновения с исламом пробудили стремление к религиозной унификации христианского общества и изгнанию из него любой «скверны» – от ереси до иноверия[720].

Мусульмане были строгими монотеистами и обвиняли христиан в том, что те со своими построениями о Троице и культом святых отошли от единобожия. Ислам запрещал изображения Аллаха, отвергал почитание образов, а во многих из мусульманских культур вовсе не найти никаких антропоморфных изображений. Тем не менее на средневековом Западе было распространено убеждение, что мусульмане на самом деле язычники и идолопоклонники[721]. Тем самым их ставили в один ряд с язычниками-римлянами, которые распяли Христа и убивали раннехристианских мучеников, со всеми языческими народами (филистимлянами, аммонитянами, моавитянами…), которые в Ветхом Завете противостояли избранному народу Израиля, а также с самими евреями, которых ветхозаветные пророки обличали за неверность своему Богу и отпадение в идолопоклонство (II.3.22). Язычники некогда убили Христа, но крестоносцы, отправившись в Святую землю, им отомстили, сокрушив там (другое) язычество.

По крайней мере со времен Первого Крестового похода на Западе нередко утверждали, что сарацины почитают троицу божеств: Магомета, Аполлона и некоего Тервагана (или Термагана). Главным из них был Магомет (Мухаммед), который в воображении «франков» превратился из пророка в божество[722]. В «Песни о Роланде» (записана ок. 1100 г.) сарацины шли в бой под штандартом с изображением своей демонической троицы:

«Могуч эмир и храбростью известен.

Несут пред ним хоругвь с драконом в сечу,

И стяги Тервагана с Магометом,

И Аполлоново изображенье.

Вокруг него гарцуют хананеи.

Иx голоса разносятся далече:

"Кто от богов ждет помощи в сраженье,

Тот помолиться должен им смиренно"»[723].