Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии

II.1.4. На одном из листов Часослова, заказанного Эме де Салюс, графиней Полиньяк, внутри стен Иерусалима и за ними изображена вся история Страстей: от Входа Господня в Иерусалим (в левом нижнем углу) до Распятия и Воскресения (наверху). Эту панораму требовалось рассматривать вблизи – головы Христа и апостолов в сцене Тайной вечери высотой всего в 1 мм. Помимо новозаветных персонажей в длинных туниках и плащах мы видим несколько человек, одетых по моде XV в. Это паломники, которые следуют за Христом в пространстве изображения. Один из них указывает зрителю/молящемуся на Христа, которого бичуют два палача.

Часослов (The Saluces Hours). Савойя. Ок. 1440–1470 гг.

London. British Library. Ms. Add. 27697. Fol. 210

Для того чтобы сострадание Христу стало более интенсивным, Лудольф Саксонский и авторы других трактатов о Страстях советовали вовлечь в молитвенные упражнения не только воображение, но и тело. Например, дабы нагляднее представить, что выпало на долю Иисуса во время осмеяния, следовало дать самому себе не слишком сильную пощечину, а чтобы испытать боль от тернового венца – вонзить себе в голову ногти[477].

анимализация палачей: люди-львы и люди-псы

С XIII по XVI в. западные мастера не только стремились изобразить каждую муку Христа с максимальными подробностями и натурализмом, но и часто вводили новые, не фигурировавшие в Евангелиях истязания. Большинство описаний, оставленных Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном, довольно кратки. Скажем, о короновании терновым венцом в Новом Завете сказано только, что воины Пилата, «сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!» (Мф. 27:29; ср.: Мк. 15:27, Ин. 19:2). О том, как Христа, перед тем как распять, отвели на Голгофу, в канонических Евангелиях тоже нет особых подробностей: «Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его» (Мк. 15:20; ср.: Ин. 19:17). Там было сказано лишь, что по дороге воины, «захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом» (Лк. 23:26; ср.: Мф. 27:32, Мк. 15:21). Но как именно все это произошло? Каким издевательствам Христа подвергали в пути? Как встречала его иерусалимская толпа? Как долго он шел на Голгофу? Ответов на эти и похожие вопросы в канонических текстах не было.

Потому авторы позднесредневековых трактатов и мистерий, посвященных Страстям, а также художники, которые явно ориентировались на их тексты, часто заполняли лакуны, оставленные в Евангелиях. Материал для этого они черпали из древних апокрифов, содержавших много подробностей, которые отсутствовали в Новом Завете, либо сами додумывали, как то или иное событие могло выглядеть. Например, в Новом Завете было сказано, что, арестовав Христа в Гефсиманском саду, стражники «отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины» (Мф. 26:57; ср.: Мк. 14:53, Лк. 22:54). Но как это произошло? Из одного латинского слова duxerunt или adduxerunt (т. е. «отвели») в Средневековье создали новый эпизод Страстей – «ведение Христа» (ductio Christi)[478].

Как в истории Страстей появлялись новые детали истязаний, а порой и новые сцены, подробно описал историк Джеймс Мэрроу[479]. Одним из главных источников образов, которыми дополняли краткие известия евангелистов, служил Ветхий Завет. Во множестве уподоблений или поэтических метафор, которые использовались у пророков или в псалмах, христианские богословы видели указания на грядущие Страсти Христовы. Эти образы переносили в рассказ о новозаветных событиях и нередко перетолковывали буквально. К примеру, позднесредневековая иконография Страстей активно подчеркивала зверскую жестокость истязателей Христа. Порой их уродливые, перекошенные ненавистью лица напоминали звериные морды. И за этим уподоблением грешника разъяренному зверю стояла не только распространенная привычка описывать агрессию и насилие с помощью зооморфных образов, но и богословская работа с Псалтирью.