Воображала

Я улыбнулась, встретившись с самой собой из такого счастливого прошлого, и вдруг ощутила радостное предвкушение путешествия, как в детстве. В этот момент началась посадка.

Я пустила Ретику сесть у окна. За это место также долго боролся Кассий, но было постановлено, что он, как будущий мужчина, будет смотреть в иллюминатор на обратном пути, а сейчас уступит свое место даме.

— О, если моя императрица пожелала, — сказал Кассий.

— И не хами мне.

Теперь я удивлялась не тому, как Кассий помрачнел, а тому, как сумел сохранить свою наглость. В салоне мы были одни, и это добавляло уюта.

— То есть, это даже лучше, чем первый класс? — спросила Ретика.

— Почти то же самое, но более обособленно, — ответила я.

— Для волков-одиночек с миллиардами денариев на счету, — сказал Кассий.

Они не то чтобы ладили. Как и любые малознакомые мальчик и девочка, они перекидывались репликами, в основном, через меня, стараясь впечатлить друг друга. Наблюдать за этим было забавно.

Самолет понесся по взлетной полосе, и я почувствовала детскую свободу от осознания того, что покидаю Вечный Город. При взлете у меня заложило уши, и я судорожно сглотнула, наблюдая, хотя и с трудом, потому что Ретика приникла к иллюминатору, за тем, как отдаляется земля. Золотые огни, а ничего кроме них не было видно в темноте, щедрой рукой рассыпанные в Вечном Городе оставались внизу, казались все более крохотными, пока Город не начал напоминать ночное небо, только вместо серебряно-белых звезд были звезды оранжево-золотые.

Отражение неба — земля, его обратная сторона, подумала я.

В самолете я проспала практически все сорок минут полета, хотя собиралась почитать книгу. За это время Кассий успел выпить полбутылки вина, которое, как сказала стюардесса, велела подать я.

Ретика не выдала его, по официальной версии, из смущения.

— Не хотела вас будить.

Я была в ярости, однако сочла непедагогичным показывать это. Кассий смотрел на меня взглядом, который ему с трудом удалось сфокусировать один раз, поэтому теперь он боялся его отводить.

— Ты все равно несешь багаж и заказываешь машину, — сказала я. — И все равно сделаешь все в лучшем виде.

Как говорил мой папа, главное не то, что ты делаешь, а то, насколько ты при этом хорош.

Кассий оказался сносен. Хотя багаж он едва не уронил на эскалаторе, по телефону говорил вполне бойко. Аэропорт Делминиона, подумала я, как же давно мы не виделись.

Аэропорты всех городов мира примерно схожи — это просторные, белые, наполненные людьми и суматохой помещения, и память не подкидывала мне никаких визуальных образов, но я словно уже ощущала запах моря, ждущий меня снаружи.

Люди нервничали в очереди на регистрацию, и это волнение показалось мне каким-то особым. На табло я увидела направление рейса — Армения. Армения сейчас активно принимала наших беженцев. Не богатая, но и не бедная, гостеприимная и консервативная страна, оплетенная виноградниками и надежно укрытая в горах, она многим казалась лучшим вариантом для смены места жительства.

Сопоставив направление полета с количеством чемоданов, я поняла, в чем особенность этого волнения. Люди, стоявшие в очереди, уезжали навсегда. Они покидали свою Родину, потому что не были способны смириться с новыми порядками. В глазах у них были тоска и надежда, они пристально следили за детьми и чемоданами, чтобы занять себя чем-нибудь, кроме мыслей о том, что жизнь навсегда изменилась.

Я почувствовала грусть. Не потому, что хотела быть на их месте, а потому, что мой прекрасный народ, мои принцепсы, покидали мою страну.

Никто не обратил внимания на мое присутствие, хотя все здесь знали меня. Может быть, им было стыдно, а может быть они в чем-то меня винили. Я быстро прошла на улицу, а Ретика семенила за мной в моем красивом и смешном на этой маленькой девочке пальто.

Глава 7

Милый мой, то были самые беззаботные и самые чудесные времена, когда я, в восторге от собственной юности, жила в Равенне. Чудесный студенческий городок, где бездельники не спят даже ночью, поэтому гулять по его улочкам уютно и безопасно.

Нам было по восемнадцать. Сестра поступила на факультет политологии и права в Государственном Университете, я же училась в Университете Свободного Образования, где можно было набрать себе сколько угодно не связанных друг с другом предметов. Мне никем не нужно было становиться, но многое на свете было интересно. На первом курсе я получалась кем-то вроде биолога-теолога, и сестра надо мной смеялась. В дальнейшем я изучала психологию и сравнительное языкознание, историю театра и трансмедиальные проекты, социокультурное проектирование и историю Древнего Рима, и еще много чего, о чем было приятно и любопытно читать.

Я могла поддержать разговор на любую тему, но у меня не было никакой стабильной идентичности. Я все еще была просто воображалой.